Page 350 - На колени не встану

ницы бесстрастно смотрят своими впалыми глазами
и как бы говорят: «Много мы видели на своем веку.
Величие князей суздальских, возвышение Москвы, Иоан¬
на Грозного, опричнину, гибель Суздальского княжества,
набеги казанских татар, грозные отзвуки пугачевщины...
И еще много «увидим»! А дальше за стеной что? Свобо¬
да? А может быть, другая, еще более высокая каменная
стена? Мысль хочет подняться дальше и падает, как
подстреленная птица... Проза тюремной камеры возвра¬
щает к суровой действительности. Начинается хождение
по камере, зубрежка английского или чтение Герцена...
И так изо дня в день. Быт мой обнаруживает все черты
былой «китайской неподвижности». Все без перемен.
«Наши события» носят совсем другие масштабы. Баня
для нас, например, величайшее событие. От бани до бани
мы ведем свое «летосчисление». Но для вас все это,
конечно, неинтересно, и вы по справедливости не увидите
в этом ничего достопримечательного. А мои события все
именно такого порядка; разбудили, дали щетку, выпусти¬
ли в уборную; дали суточный паек хлеба, принесли кипят¬
ку; пустили на прогулку, где час проходит в разговорах,
хождении, игре в крокет и пр.; прогулка кончилась; обед,
опять сразу или через некоторое время прогулка; ужин
в 7—8 часов; в уборную, в 12 лампочка мигает, спать.
И опять то же самое. Таков суточный круговорот «собы¬
тий» тюремной камеры... Самочувствие же хорошее, здо¬
ровье приличное. Масло пока перестали давать — гово¬
рят, не могут пока купить. Говорили по сему случаю
с фельдшером. Каковы будут результаты, не знаю. Цели¬
ком одобряю ваши мероприятия по утеплению конуры,
в которую вас загнали. Самое главное — как бы теплее
провести зиму. А нельзя ли завести маленькую железную
печь? Черкните на сей счет. Очень неприятно, что украли
кровать. Вы берегитесь, а то вас совершенно обчистят.
Что скажете насчет просимых мною книг? ... Жду очеред¬
ного письма. Последнее письмо мною было получено
19.Х. Кланяюсь родным. Горячие приветы Захару и На¬
таше. Обнимаю Вирю, Любочку, Васю. Целую своих
милых внучат. Горячо целую тебя, Дуня!
Ваш М. Рюмин

28 ноября 1933 года
Милая Дуня и дети!
На этой неделе получил от вас два письма, во-первых,
твое письмо, Дуня, посланное 21 ноября, и, во-вторых,

332