Page 38 - Лабиринт Ананаер
P. 38

средневековая   сутана,   тумане,   среди   воинства   теней,     каждому
               становится   ведомо   скрытое   зерно   сюрреализма   и   банальное

               ощущение, что ты наяву, как во сне.

                           Хакеры   (они   почти   все   отличались   отрешённо-
               несфокусированным взглядом, глядящим как бы сквозь объекты,

               длинными хрупкими  шеями, субтильным телосложением, слегка
               неряшливыми развевающимися по ветру одеждами) видели свои
               сны,   писали   тайные   книжки,   колотили   небольшие   деньжата   и
               никому   не   мешали   (по   крайней   мере,   так   мне   показалось   при
               первом знакомстве).


                             Они  мне были бесконечно милы, потому что являлись
               последними   романтиками   нашего   города.   Вся   остальная
               современная магия и алхимия отдавала технократизмом: поставил

               цель, сел на энергопост, накачал сто восемь шаров – выехал на
               золотом порше из салона. Их же  метод был овеян романтикой.
               Конечно, он был построен на компьютерном веб-дизайне и старом

               доне   Хуане,   однако   многое   оказывалось   самобытным,   добытым
               путём многочасовых осознанных сновидений, требующих развития
               никому   не   видимых   навыков   эфирного   тела   и   усиления
               биоэнергетики.


                           К моменту, когда мы перешли на пятый этаж, уже светало и
               к рокочущим кальянам сползались все, кто набуянился на нижних
               хтонических уровнях.


                           – Хакеры зовут меня Ручей, – наконец, представился мой
               собеседник, закуривая кальян своей длинной рукой, которая была
               едва ли короче растянувшейся на диване  кальянной трубки.


                            – А так ты Жека Копалкин? – пошутила я, однако, вместо
               улыбки, на его лице отразились несколько сменяющих друг друга
               чувств:  удивление, гнев, подозрение.


                           –   Что   ты   принимала?   –   не   особо   вежливо   спросил   он,
               отодвинув эту трубку так, что закачалась чаша с раскалёнными
               углями.
   33   34   35   36   37   38   39   40   41   42   43