Page 104 - Лабиринт Ананаер

Удивительно, насколько же этой связи нет. Её в гораздо
большей степени нет, чем между незнакомыми людьми, не

имеющими ни малейшего общего интереса. Потому что это
отсутствие уже подтвердилось, обзавелось вот таким
отрицательным бытием, и ныне существует как нечто
существующее и дует на тебя, несчастного и одинокого, восемью
промозглыми бореями из сфер духа.

«Люди! Люди! Живые!» – и как часто миражи эти
порядочные, высокоорганизованные люди, как часто они пьют с
тобой на брудершафт, хлопают тебя по плечу и говорят «будь

здоров», если ты чихнул; как часто приходится обманываться,
замечая, что человек, которого ты считал живым, является
миражом…

Нет, я не допускала, что миражный синдром коснётся нас с
Андреем. Всё-всё-всё! То осталось похороненным в прошлом, и я
ждала его так, как ждут освобождения из тюрьмы, я писала ему, как

пишут единственному человеку, оставшемуся в живых на планете.

Три месяца – я дала себе на то, чтобы навсегда выйти из
тусовки хакеров. И эта цель была равнозначна выздоровлению.

Game over. Привет, жизнь, привет. Прощайте, лабиринты!
прощайте, миражи!

Достаточно долго я атаковала себя вопросом: как же выйти

из круга хакеров? Не могла же я подать на них в полицию!
Подобных статей не содержал ни один кодекс. Что нельзя сказать о
медицинской практике, ибо в психиатрии существовал подвид
шизофрении, характеризующий подобное «хакерско-
сюрреалистичное» отклонение, от которого, безусловно, никто не

излечивался и которое в самом деле являлось болезнью.

Собственно, хакеров, несмотря на патологичность их
мировосприятия, я не могла туда отнести. Но факт остаётся фактом,

подобные заболевания водились, причём задолго до первых осов
Ручья и компании, ещё при прошлом государственном режиме, а
может, и ранее, но точно не в СССР. Я, поверьте мне, тоже не была