Во второй миг она поднялась, расправляя
изящный изгиб своей мощной чешуйчатой
нижней половины. В траве, среди зарослей
тростника, её глаза вспыхнули
настороженные, ироничные. Всё её тело от
гибкой шеи до закованных в латекс рук
было бронёй, ритуалом, образом.
109