Page 73 - Наше дело правое

Остальные были живы, неторопливо приходили в себя, с трудом

размыкали намертво спаянные на время этого странного боя руки. Жанна
бросила взгляд на сидевшего напротив Элджернона и ужаснулась:
побелевшее изможденное лицо, черные синяки вокруг потускневших глаз,
прокушенная губа, из которой сочилась кровь.
— Неужели я выгляжу так же? — прошептала она.
Мария-Роза нашла в себе силы улыбнуться, но улыбка больше
походила на оскал.
— Точно не лучше.
Тут она увидела, что дед Авессалом лежит, уткнувшись лицом в стол,
и не дышит.
— Па? — спросила она. — Пап, ты чего?
— Умер наш дед, — уронив руки, прошептала Клара. — Ох, как
жалко-то… И сил нет поплакать как следует…
Элджернон с искаженным лицом принялся выбираться из кресла и
делал это очень долго. А когда ему наконец удалось справиться с нелегким
занятием, он поднял тело отца и осторожно положил на стоящую в углу

лавку. Сложил руки на груди.
Дед Авессалом мертвым взглядом смотрел в потолок.
Мария-Роза, спрятав лицо в ладонях, беззвучно вздрагивала острыми
плечиками. Клара была права — на слезы сил уже не оставалось.
На лужайке перед домом послышались чьи-то шаги, дверь
распахнулась, и в дом вихрем ворвался Леобальд Таммер по прозвищу
Десница Света.
Его закопченное лицо мало чем отличалось по цвету от серых
лохмотьев, оставшихся от щегольской рубашки, правую руку у плеча туго
перетягивала повязка с расплывшимся на ней грязно-бурым пятном.
Шляпы не было вовсе. Однако Леобальд находил в себе силы улыбаться, и
с черного лица сияли задорно белые зубы.
— А ведь снова победили! — вместо приветствия выкрикнул он. —

Клянусь, вот это была драка! Вы здесь небось толком и не почувствовали, а
ведь в конце, когда ваша защита дрожать начала и Властелин послал вперед
своих солдат, мы вышли и задали им трепку. Лицом к лицу, доложу я вам.
Леобальд подбоченился.
— Клинки лязгали, пули свистели, снаряды взрывались, и штыки
впивались в тело! Но мы их опрокинули, клянусь, и гнали через пустыню…
Тут он осекся, увидев тело на лавке.
— Вот это да, — потрясенно пробормотал он. — Дед-то ваш… Не знал
я… Простите, клянусь, не хотел…