Page 4 - ПАМЯТЬ ПЛОТИ_Neat

лосом. Не сказал, по какому вопросу. Ты ведь свои работы в Москву шлешь? Ну, вот, мо-
жет, резать кого, на заказ, я не знаю.
- Бюст президента, - предположила Лена.
- А что? Запросто, - подхватила Ольга. – Это теперь модно.
- Модно и престижно.
Илья нарочито закашлялся, пробираясь сквозь ярмарку к двери.

- Может, хватит, а? – он снял с вешалки куртку, сунул ее под мышку. - Ты ведь ме- ня
не разыгрываешь?
Ольга съежилась под его взглядом, прямым и ясным.

- Да ты что, Илья, что ты! Когда это я с тобой шутила? Сегодня не 1 апреля.
*
Легкий морозец усиливался порывистым ветром, обжигая лицо и уши. В хмуром
небе бродили снеговые тучи. Уже неделю луна шла на убыль, фонари вдоль улиц горели
через два, и тьма между ними разрешалась только тусклым светом зашторенных окон. В
домах курились печные трубы, народ согревал души у телевизоров. Илья шел к лесу, на са-
мый край поселка. Спортивные штаны, заправленные в валенки, руки в карманах, под- ня-
тый капюшон куртки. Он спешил. Или не хотел давать повод заговорить с собой слу- чай-
ному встречному.

Поселок состоял из семи улиц, выстроенных решеткой четыре на три. Одна из них,
магистральная, называлась Механической и состояла сплошь из пятиэтажных коробок, с
двух сторон двумя рядами примыкая к заводской территории. Остальные шесть улиц со-
стояли из домов, срубленных топорно, изредка обложенных кирпичом, и щеголяли име- на-
ми ученых и писателей, не имевших очевидных корней в этих краях и почивших задол- го
до расчистки сосняка под строительство госзаказа.

Сам Завод, которому поселок был обязан своим существованием, при советской
власти пыхтел на оборонку, а ныне щерился монстром в заброшенных железобетонных
корпусах похеренного в перестройку проекта. Что-то там, за сохранившимся у проходной
забором, еще производили, но это что-то, похоже, не пользовалось особым спросом, и шта-
ты, прежде раздутые до пяти тысяч, сжались до двухсот человек.
Население в поселке, некогда сплоченное, «связанное одной целью», на глазах ста-
рело и страдало текучестью контингента. Молодежь вымывала в города телереклама, раз-
жижающая мозги, между теми вокруг их поселка тоннами качали минеральную воду и ва-
лили лес за гроши наемные из братских республик батраки новых русских, а точнее – но-
вых россиян, «с раскосыми и жадными очами», джигитов на джипах, заменивших им ко-
ня, и в черных кожанках вместо бурки.

Люди, строившие завод, работавшие на нем с первых лет эксплуатации, теряли свой
статус и пенсию. Спецы со своими семьями, некогда прибывшие сюда по делу со всех кон-
цов страны и образовавшие некий клан привилегированных изгоев, спрятавшись от мира в
соснах за решеткой из семи улиц, становились чужими на местности, как Пуш- кин и Ло-
моносов, насильно привязанные к поселковым улицам.

Был еще Дом культуры, где трижды в неделю страдало под караоке поколение
«нэкстов», четыре частных магазина с утробным ширпотребом, школа с «товарищем ди-
ректором» старого закала, поликлиника с последним из докторов и редеющий в численно-
сти детский садик, содержавшийся на балансе умирающего завода. А вот гаражей, стран-
ное дело, все прибывало. По спидометру до областного центра было едва за семьдесят, и
это обстоятельство, которое ни у кого не находилось желания комментировать, впрямую
способствовало приросту числа малолитражек.