Page 41 - Так по-разному о любви

-40-

Её утешают, а шарик летит…

Красивый высокий голос становился сильнее, увереннее, словно взрослел, обретая новые теплые
тембровые краски:

- Женщина плачет – муж ушел к другой,

Её утешают, а шарик летит.

Плачет старуха – мало пожила,
А шарик вернулся, а он - голубой…

Снизу кто-то закричал «браво» и зааплодировал. Отец Даньки стоял на пороге мастерской и с
нежной улыбкой смотрел на тоненькую девочку, так проникновенно спевшую песню Булата
Окуджавы:

- Это и есть наша девочка Юта? Приятно удивлен!

- Да, это я, - ответила Юта, глядя в серо-синие глаза Даньки, оказавшиеся на лице взрослого
красивого мужчины.

- Андрей Иванович Купцов к вашим услугам.
- Анна Владиславовна Литвинова, - в тон ему представилась Юта.

- Ты дочка Влада Литвинова?

- Да, а вы знакомы с папой?

- Мы в параллельных классах учились. Твой отец писатель или режиссер? Угадал?

- Нет, папа физик-сопроматчик, он в институте преподает…

- Обалдеть! Влад физик? Дай-ка мне его телефон. Вы тут пока все смотрите, а я позвоню из
кабинета…

Мастерская показалась Юте огромной, в широких потоках света из окон и стеклянных фрагментов
потолка плавали золотистые пылинки. Пахло красками, скипидаром, лаком, табаком и кофе.

У стены Даня сдернул ткань с законченной картины. На Юту в упор уставились две старухи с
выцветшими, почти белыми глазами, они требовали ответа, которого Юта не знала. По спине
поползли холодные мурашки. Юта поежилась и резко отвернулась.

- На меня они тоже так действуют, - Ждан поспешил завесить полотно. – А как тебе вот это?

Опало белое покрывало, и Юте улыбнулась красивая молодая женщина. Девочка посмотрела на
своего спутника и тоже улыбнулась:

- Твоя мама? Ты похож на нее. Она актриса?

- Нет, она у нас финансист. Железная леди Госбанка.

- Очень красивая и сильная, просто королева.

- Это точно, мы ее с папой так и зовем, ну, и подчиняемся, как верноподданные.

- У нас в семье демократия, - вспомнив своих папу и маму, заявила Юта.
- А у нас – абсолютная монархия, я бы сказал, мамархия…