Page 55 - Так по-разному о любви

-54-

В большом северном селе, окруженном со всех сторон лесами и болотами, со смешным
названием Кочерга, в ясный морозный день родился Валерка. По семейной легенде, роды
принимала старенькая повивальная бабка Устиновна, потому что единственным врачом во всей
округе была Валеркина мама. Во время схваток она стерилизовала инструменты, а во время
родов руководила, как могла, процессом «родовспоможения».
За два с половиной года до рождения Валерки в это самое село прислали молоденькую
«докторшу». Сразу после института, со свеженьким, пахнущим типографской краской,
дипломом. Маленькая, хрупкая, с длинными косами за спиной, она своим юным видом доверия
не вызывала. На нее смотрели с подозрением, в медпункт к ней не спешили, пока в конце лета
здоровенный кузнец Иван не упал с крыши своего дома. Маленькая докторша прибежала на
оглушительный матерный рев, приказала «молчать», ощупала быстро набухавшее и синеющее
колено, на что-то надавила, резко дернула за ногу, развернув ступню внутрь, и нога встала на
место.
- Как тебя величать-то? - спросил громовым басом кузнец Иван.
- Лидией Яковлевной зовите, - скромно, но с достоинством ответила «пигалица»,
перетягивая колено пострадавшего широкой чистой тряпицей. Дала указание Клавке, жене
Ивана, как сделать на ночь компресс, и удалилась, высоко подняв голову, как победитель с поля
сражения.
В этот же год, в августе, в село приехала молоденькая учительница Екатерина
Семеновна (как говорили, чуть ли не из самой Москвы), а еще молодой инженер Григорий
Ефимович, которого запросило областное начальство для того, чтобы установить на фермах
какие-то механизмы да на машинном дворе порядок с техникой навести. И хоть был парень
родом из Питера, но оказался простым, работящим, веселым. Помогал всем, кто бы с чем ни
обратился: кому радио починить, кому кастрюлю запаять. А уж в мотоциклах разбирался так,
что уже через месяц к нему стали привозить «железных коней» со всех ближних и дальних
деревень. Рассчитывались с ним в основном продуктами, так как парень пить не любил и не
умел: после первой рюмки начинал громко и фальшиво петь, а после второй засыпал
мертвецким сном прямо за столом или там, где настигала Гришку эта вторая рюмка. Домна
Прокопьевна, к которой определен был на постой молодой инженер, была им очень довольна.
По старости она зарабатывала свои «трудодни» в няньках: присматривала за соседскими
ребятишками. Заботу о молодом инженере проявляла материнскую, то есть не только готовила
ему, но и определила сходу, на ком его женить.
- Гриша, а ты бы присмотрелся к молодой учителке, - завела заботливая хозяйка речь
как-то за завтраком. - Девка она видная, гладкая, а умная – страсть, навроде тебя. Книжек,
сказывают, как и ты, целый чемодан припёрла, а все бегает то в лавку книжную, то в библиотеку
при клубе.
- Я, Домна Прокопьевна, сами видите, утром ухожу, ночью прихожу. В выходные
мотоциклы ремонтирую. Мне некогда с учительницами политесы разводить.
- А «политексты» - это чего будет?
- Это шашни и шуры-муры по-вашему…
- Так оно и не к спеху… Пока не к спеху… А зимой ты в праздники присмотрись к
Катерине-то. Ты жених завидный, хотя худой и в очках… Тебя вона как председатель хвалит,
даже угля мне к зиме за просто так подкинул и к праздникам обещал полкоровки выписать с
убою, чтобы кормила, значит, тебя хорошо.
- Мясо я люблю. А давайте-ка, Домна Прокопьевна, налепим побольше пельменей,
чтобы до весны хватило.
- И то дело, Гриша. А учителку, только скажи, я тебе в два счета сосватаю.
- Потом, все потом, - бросал на ходу Гриша, выбегая из дома.
Но ни зимой, ни весной молодой инженер к бойкой и навязчивой учительнице,
таскавшей детей на экскурсии туда, где работал Гришка, присматриваться не желал, а маленькая
докторша, словно для смеха носившая фамилию Богатырева, близко к себе никого не допускала.