Page 100 - Альманах истерзанной России

ни в будущем, никогда. Да и что я ей скажу? Смо-
три – ты родила чудовище. Монстр может родить
только монстра. Мама, прости меня. Может быть,
ты ждешь меня, хочешь меня увидеть, надеешься
на чудо. Но чудес не бывает. Я – пленник духа, на-
следник престола, сын императора всей Земли, я,
в конце концов, просто ничтожество, как и почти
каждый человек. Тени и пыль. Откуда это? Навер-
няка из какого-то фильма среди множества филь-
мов, которые мне показывали. Я – кинозритель.
Последние минуты кинематографа. Подсознание
перепрошито образами массовой культуры. Джо-
кер, сжигающий гору денег. Я верил в революцию,
но что она сделает со мной? Что сделают со мной
эти победители? Чем я не ягненок? Во мне жира
хватит, чтобы затопить им расплавленным полми-
ра. Иногда я думаю, что отец хотел для меня моей
судьбы. Иначе зачем он оставил мне столько денег
на счете? Может, в его голове тоже был план побе-
га? Может, он не умер, а сбежал? Как Александр I,
русский царь, его тезка. Агасфер. Змея кусает сама
себя за хвост. Там – где конец, там и начало. Может
быть, когда-нибудь я вернусь домой, когда неку-
да уже будет возвращаться, когда все следы моей
юной жизни во дворце превратятся в прах. И тогда
я помочусь на его могилу, потому что он искалечил
мне жизнь. Разве я виноват в том, какой я родил-
ся? Разве я виноват? А может моя мать и не чело-
век вовсе? А, например, змея. Как в сказке. Сколько
гвоздей в плоть, столько и пыток. Да я за разгово-
рами не разберусь, где Русь, а где грусть. Всё, что не
анархия, то – фашизм. Родина – мать. А отец тогда –
кто?