Page 26 - Дичаров Захар (ред.). Распятые. Писатели - жертвы политических репрессий. Вып. 5. Мученики террора

припоминал, где же ему встречалось название этого населенного
пункта. И наконец осенило: впервые Барашево он увидел лет за
десять до ареста в знаменитом фильме «Путевка в жизнь», кото­
рый начинается строкой на экране: «От Потьмы до Барашева 60
километров».
Посреди зоны бросился в глаза штаб «зонландской архитекту­
ры»: так заключенные называли здание готических форм с острым
шпилем, которое построили еще пленные австрийцы. С первого
взгляда новоприбывшего поразила величественность забора. Ла­
герь опоясывали семь заборов: колючая проволока чередовалась с
пропаханной запретной и дубовым частоколом. Спустя некоторое
время он написал лирическую песню «Ты за мужем, ну а я за
семью заборами». Начальство постоянно внушало охране, что зак­
люченные являются страшными преступниками, их по-другому и
нельзя держать, иначе убегут. Офицер КГБ, приезжавший для
проведения профилактических мероприятий, всерьез убеждал над-
зорсостав, что политзэки могут прыгать на три метра в высоту. На
«тройке» действительно находились и хорошие спортсмены, и офи­
церы, окончившие разведшколы. В самом большом, шестом бара­
ке содержались зэки, сидевшие «за войну» и воевавшие зачастую
по разные стороны фронта.
Спустя 30 лет Браун вспоминает, что мордовские политлагеря
были для заключенных своего рода университетами — поселок
Озерный, 11-я зона, 17-я большая, 17-я малая, 19-я... И, конечно,
знаменитая «тройка» в Барашеве.

СКОРБНЫЕ СТРОКИ

«Встреча с Мордовией обусловлена характером моей предыду­
щей жизни, — говорит Николай Браун. — Поскольку режим, по­
давлявший свободу слова, личности и творчества, был для меня
совершенно неприемлем, я делал то, что являлось долгом русского
православного. Таковым меня воспитала семья».
Его родителями были известные русские поэты Николай Лео­
польдович Браун и Мария Ивановна Комиссарова. Отец скончал­
ся в 1975 году, за четыре года до возвращения сына. Он умер,
глядя на дверь. Вернувшись после ссылки в Ленинград, Николай
разобрал его архив и нашел рукопись неизданных стихов «Скорб­
ные строки», которая начиналась так: «Эту книгу посвящаю мое­
му сыну, политическому заключенному брежневской эпохи. По­
25