Page 20 - книга убиты под Москвой

Повесть Убиты под Москвой

госпиталь, куда они направляются с фронта, находится в четырех километрах
правее и сзади нас.
В четвертый взвод капитан пришел почти вслед за Алексеем и, не спускаясь
в окоп, долго стоял молча, не то вслушиваясь, не то вглядываясь в то, что смутно
проступало впереди рва. Выло тихо. Луна взошла задернутая желто-коричневой
пеленой, и стало еще тягостнее и тревожнее от ее мутно-бутылочного света и
оттого, что в деревне начали кричать еле слышными подземельными голосами
петухи, — в погребах, видно, сидели. Алексей стоял в шаге от капитана,
непроизвольно вытягиваясь в струнку, и, не глядя на него, капитан сказал:
— Бросьте тянуться, Ястребов! Вы не на экзамене… Кстати, что вам
говорил о фронте… красноармеец Переверзев?
Пачка "Беломорканала" слежалась лепешкой, и Алексей никак не мог
ухватить сплюснутый мундштук папиросы. Он хотел предложить капитану
папиросу, но не сделал этого и закурил без его разрешения. Он молчал, затягиваясь
до тошнотворной рези в груди, и тогда капитан спросил еще:
— Курсанты все слышали?
— Все, — сказал Алексей. — Генерал-майор…
— Хорошо, — перебил капитан. — Объясни, пожалуйста, взводу, что это
был не генерал, а боец… Контуженый. Установил это я сам. — Понимаешь?
— Я все понял, — негромко сказал Алексей, с какой-то обновленной
преданностью глядя в глаза Рюмина.
— Обстановка не ясна, Алексей Алексеевич, — неожиданно и просто сказал
капитан. — Кажется, на нашем направлении прорван фронт…
И все тем же, немного не своим и немного не военным тоном капитан
сказал, что ночью за ров пойдет разведка и что от штаба ополченского полка
должны тянуть сюда связь и должны подойти соседи слева и справа. Ушел Рюмин
тоже не по-своему — он не приказал, а посоветовал выставить за кладбищем
усиленный пост, порывисто сжал руку Алексею и легонько толкнул его к окопу.
До полночи от невидимого леса, мимо деревни прошли два батальона
рассеянной пехоты, проехали несколько всадников и три повозки. Все это
двигалось в сторону, где, по словам капитана Рюмина, находился
переформировочный пункт: отступающие наталкивались в поле на посты
курсантов, забирали вправо, и рядом с ними по полю волочились длинные четкие
тени. Все это время Алексей был в окопе с дежурным отделением, и, когда
скрылись повозки и поле очистилось от их копнообразных теней, он решил ничего
не говорить курсантам о красноармейце, выдавшем себя за генерала. К чему?
Теперь и без контуженых все было ясно…
В половине третьего из-за рва возвратились наряды, а ровно в пять капитан
отдал приказ привести взводы в боевую готовность. "Наверное, вернулась
разведка! " — подумал Алексей, и с него мгновенно слетела та продрогло-
цепенящая усталость, которая обволакивает человека в зимнюю бессонную ночь.
Почти бессознательно он надел каску, затянул на одну дырочку поясной ремень и
только после этого распорядился поднять по тревоге остальные отделения,
отдыхающие в крайних избах.
Еще днем курсанты плотно утоптали и приноровили к собственному
характеру и к оружию свои места в окопе, — тогда каждый был друг от друга на
расстоянии в полметра. Теперь же все пятьдесят два человека образовали слитную
извилистую шеренгу и, толкаясь локтями и гремя винтовками, не думали разойтись
попросторнее. Может, каски, а может, лунный полусвет делали курсантов
противоестественно высокими и обманчиво загадочными. Они повозились и разом