Page 23 - книга убиты под Москвой

Повесть убиты под Москвой

— А все! — вызывающе сказал помкомвзвода. — Подумаешь! Пускай
знают! Не прятаться же нам в скирды! Пускай знают!
Алексей помолчал и сказал:
— Ну пускай. Давай хлопочи насчет кормежки людей. Десятый час уже.
Вскоре во взвод пришел политрук роты Анисимов — тихий сутуловатый
человек с большими молящими глазами. Курсанты давно знали, что у него катар
желудка, и всем казалось, что ему постоянно нехорошо и больно, и всем
становилось легче и веселее, когда он кончал политинформацию и уходил. Как-то
весной еще Анисимов сказал на политзанятиях, что Англия наконец-то потеряла
свое былое мифическое значение на морях и океанах. Он произнес это неуверенно
и смущенно, и с тех пор курсанты называли его "мифическим значением".
Анисимов неловко сполз в окоп и спросил почти жалобно:
— Ну что, Ястребов, не подбили?
Наверное, его мутило — сине-желтый был, а глаза черные, круглые,
просящие участия. Виновато и сострадательно глядя в них, Алексей негромко
сказал:
— Задымил один, товарищ политрук…
— Ага! Вы их бронебойно-зажигательными?
— Наполовину с простыми. А первый, по-моему, задымил… Точно.
— Ну, пусть знают!
Анисимов сообщил взводу о результатах ночной курсантской разведки —
деревня, что впереди, занята противником. Он призвал кремлевцев к стойкости и
сказал, что из тыла сюда тянут связь и подходят соседи.

5

Погода испортилась внезапно. На окоп то и дело сыпалась дробная льдистая
крупа, и каски звенели у всех по-разному. По-разному — то мягко-заглушенно, то
резко-отчетливо, — далеко за кладбищем прослушивался налетный, волнами,
громовой гул, и тогда каски округло и медленно поворачивались туда, вправо.
Политрук все не уходил, а на завтрак был плов, и неплотно прикрытый котелок
Алексея давно стоял в нише и остывал каким-то нестерпимо томительным духом.
"Гуляев небось не постеснялся бы. У того хватило б смелости и при капитане
пожрать, — обиженно подумал Алексей, — а это "значение" до вечера может
сидеть тут. Что ему? У него катар! " Тогда Анисимов, все время клонивший ухо к
низовому отдаленному грохоту справа, сказал: "Да! " Сказал убежденно и
потерянно, как нечаянно открывший что-то ненужное, и в эту минуту высоко над
церковью ломко и сочно разорвался пристрелочный снаряд. Неколеблемо, как
приклеенное, в небе повисло круглое черное облако, а немного погодя рядом с ним
и все с тем же характерным чохом образовались еще два дегтярных пятна.
— Это шрапнель? — спросил Алексей.
Анисимов, стоявший рядом, трижды зачем-то хрумкнул кнопкой планшетки
и не ответил: воздух пронизал тягучий, с каждым мигом толстеющий вой,
пересекший окоп и оборвавшийся где-то за коровником резко, облегченно,
рассыпчато. И сразу же, еще над полем за рвом, возникли тонкие жала новых
запевов. Как невидимая игла, звук сразу же впивался в темя, сверлил череп,
придавливая голову вниз, и ничего нельзя было поделать, чтоб не присесть и не