Page 200 - РАЗСКАЗЫ 1911 ГОД.

я надел мягкую, фланелевую рубаху и ночную вышитую
сорочку и, подойдя к сену, улегся рядом с какой-то темной,

спокойно дышущей фигурой.
Перед охотой я никогда не могу спать, а потому лежал на

спине и мечтал о токующих на мохнатых лапах елей глухарях.
И вдруг на грудь ко мне упала чья-то рука.

— Нет! дайте мне сначала выпить! Я так не могу! — почти
крикнул Касвинцев и залпом опорожнил одну за другою две
большие рюмки коньяку, еще выше подымая брови и в полном

недоумении разводя руками.

— Ну! Ну!—торопили мы его.
— Я взял руку, конечно, с тем намерением, чтобы ее снять,
и... не снял...

— Почему?—вытягивая шеи, спрашивали мы.
— Потому что рука была женская! — выпалилъ он и, ударив

по столу ладонью, крикнул:
— Упругая, круглая, атласистая рука! Великолепная рука

светской женщины! А эти тонкие и длинные пальцы, и мягкая,
узкая ладонь!.. Ну, да что тут долго говорить? Вы, конечно,

понимаете, что я постарался убедиться в том, что рядом со
мною находится женщина. Я не видел её лица, но все-таки я
знал, что это была женщина, молодая и стройная на диво!

Касвинцев встал и в волнении прошелся между
столиками.

— Леонид!—кричали мы.—Иди сюда немедленно и
разсказывай!

Он подошёл, сел и начал быстро-быстро говорить сдавленным,
прерывистым голосом:

— А потом произошло непонятное, изумительное! «Я хочу,
чтобы вы меня поцеловали!»—раздался чуть слышный шопот
моей соседки.—«Поцелуйте меня, но только один раз!» Я не

эаставил уговаривать себя и впился в свежие, упругие губы. И
я не отрывался, друзья мои, от них до тех пор, пока не

почувствовал, что соседка уже не дышет и пока не услышал
её стона, тихого, как дуновение ветерка, как неясный шопот

ночи. О, что это был за поцелуй! Первый и последний в моей

197