Page 170 - Лабиринт Ананаер

Группа хакеров сновидений попала под моё руководство

уже через месяц после смерти Ильюшина, чья трагическая кончина
надолго подорвала дух этих современных искателей свободы.
Вопреки ожиданиям разного рода материалистов, чей век, уверяю

вас, прошёл, погиб он не от суррогатных, низкокачественных
наркотиков (ему поставляли самое лучшее) – он ушёл от нас в
самый разгар схватки с летунами, невидимыми и страшными
потребителями нашего сознания.

Когда мы вышли из коллективного сновидения, его голова
оказалась запрокинутой под таким безнадёжно-резким углом, что
ни у кого не возникло и доли надежды. Вывернутая его шея, вся
искорёженная и уже достигшая дистрофии фигура, как будто

застывшая в роковом рывке, как тельце прихлопнутого комара,
отразились на стенах липовой квартиры, где появился, между двумя
спальнями, огромный пурпурно-сиреневый комар. Пурпурный –

цвет космоса и сахасрары, через которую улетает в небытие
человеческий дух.

И не было ничего абсурднее того, чтобы предать его уже

больное к тридцати годам, но столь много испытавшее тело – земле.
Кажется, это было бы чем-то вроде осквернения памяти об этом
воине и его патологическом мышлении, которое хоть и привело его
к гибели, хоть и было по природе своей заболеванием, но подарило
людям – бездонную сновиденную ойкумену. Чудесные бутоны

осознанных сновидений, которые для одних – врата из лабиринта,
для других – средство заработка и стратегическое преимущество в
конкурентной борьбе, для третьих – чистейшая, как смех, игра.

Ильюшин показал этот невиданный нырок извне и вглубь, потому
что, как оказалось, огромный сложный мир, как паж за своим
милордом, следует за песчинкой сознания.

Примерно так мы говорили, стоя с вазой, вытащенной из
осознанного сновидения (это была легенда, но было бы
неуважительно её развенчать) на вершине холма в предместье