Page 172 - Лабиринт Ананаер

приглашает избранных, и избранников не отпускает» или коротко
«ХС форэвэ».

И был такой сильный момент в этой истории, когда
Трафарет на прощание в качестве дара и символа дружбы
передавал мне флешку, на которой содержался нумерологический

график моей жизни (всякие точки активности, благоприятные и
неблагоприятные периоды, что он так же рачительнейшим образом
расшифровал) и даты будущих затоплений нашего города, а я
принимала её двумя руками, чувствуя дружеское тепло его рук (ведь
не обманул же!) и смотрела то в его счастливые, чуть

пристыженные глаза, то на его новенький мопед, и хотела в этот
момент выложить ему всё. Выложить, что Ручей вот уже шесть лет
лицемерит про свою свободу, что хакеры, как и все вокруг, под

корпоратократами. Просто, чтоб знал цену своего побега! Но вдруг
меня посетило необычное волнение – что ещё каких-то лишних
десять, скажем, минут, необходимых для того, чтобы поведать ему
настоящую историю хакерства – и не видать ему спасения. Не то,
чтобы его схватят ищейки из «Ананаера», а скорее, что с течением

этих десяти минут нечто изменится. Мир примет, если хотите,
другую конфигурацию, и уйти не удастся.

И я промолчала, оставив себе на память озорное лощение

его мопеда и тихий свет его глаз. В добрый путь, Алеша! И не
печалься. Не надо этой кроткой пристыженности. Мы же с тобой
понимаем, что Маруся утонет вместе со всем скампавейным

двором, когда в город нахлынет вода. Мы же знаем, что и моё
рыльце в пушку, и, несмотря на это, я тоже рвусь к своему счастью.

Пока! Послышалось тарахтение мопеда, и первый

смельчак, сам не зная того, укатил из-под моего колпака. «А что
делать с остальными?» – думала я, провожая этот затихающий шум
до его полного исчезновения.

Признаться, делать я пока ничего не могла. Они находились
в крепких узах Ручья, которому, как вы понимаете, не доверяли в
«Ананаере» (как первооткрыватель он позволял себе суверенитет и