Page 76 - Лабиринт Ананаер

Прогуливаясь по Бенг-Мелеа, я оказалась в плену этого
диалектического настроения. «Зачем же теперь я, которая

обнаружила это в архитектурно-ботаническом мире, буду что-то
искать, когда тысячи браминов потеряли всех своих апсар, а их мир
рухнул, подобно карточному домику?! Теперь можно даже желать
терять и уж тем более ничего не искать! И решительно всё
находить, чтоб с оглушительным треском, свистом это потерять!»…

Так прошло утро. Днём мы прибыли в Кох-Кер, где
планировали продолжить наблюдать за сменой суток.

На обед расположились недалеко от портала, ведущего к
пирамиде Смерти, расстелив на выжженной траве скатерть,
которую вместе с провиантом достал из рюкзака Ручей. На
полированной поверхности фляги мелькали мужские руки,

раскалённый воздух жужжал от зноя и размывал очертания
видневшегося грандиозного сооружения. «Сегодня будут нарушены
оба табу», – подумала я, следя за его красивыми руками и

вспоминая, как он боролся со змеёй. Или мне так захотелось?

– Итак, день. Я прошу тебя заострить внимание. Нам же
важно и утро, и день, и вечер, и ночь, – медленно, как для ученика,

перечислял он, усердно прожёвывая бутерброд и закусывая его чем-
то вроде местной репы.

– Зачем тебе эта смена суток? Ладно бы ты был художник,

и тебя интересовал свет и тени, которые ложатся под таким-то
углом и так-то что-то меняют…

– Не знаю, как тебе ответить про художника, – на

удивление, призадумался Ручей, куда-то уплыв своим фирменным
отсутствующим взглядом.

– Тебе хочется, чтоб мы уловили какую-то глобальную

цикличность? – спросила я, отпив из фляги тёплой воды и
посмотрев в сторону пирамиды, очень наглядно воплотившей смену
людских смертей, рождений и вообще всякую цикличность.

– Это ясно, на, покушай-ка, – передал он мне репу. – А