Page 95 - Лабиринт Ананаер

одураченного лабиринтом ума. Особенно идея об иллюзорности
пережитого мучила на борту самолета, когда в иллюминаторе, как в

гранёном стакане из советской столовой, болталось кофейное
молоко, а где-то в хвосте сидел с неприступным видом Женя
Копалкин по прозвищу Ручей, который, судя по всему, решил
отложить общение до выяснения обстоятельств. Никаких
лирических чувств по поводу того, что произошло между нами на

пирамиде, у него, судя по всему, не было. Это уже точно не
являлось плодом моего воображения или сна. Но отношения,
подчиняясь законам двойных лабиринтов, на этом и застряли. Сам

Ручей, выйдя из самолета, пропал. Переживала ли я по этому
поводу?.. Разумеется, нет.

Каждый раз, выходя из уютного дворика «Ананаера»,

проникаясь хладнокровным излучением небоскрёба, я ждала
некого официального разрыва с хакерами. Дошло до того, что
встреча с Ильюшиным, обещавшая быть разоблачительной и
жёсткой, стала долгожданной. Порой мне хотелось самой заявиться
на липовую 16. А порой казалось, что все хакеры – фигуры

двадцать пятого кадра, которых насадили в мой мозг с каким-то
умыслом, и они там развились, подчиняясь принципу структурной
неисчерпаемости квазизамкнутых миров, и начали атаки на

Ниязова, помимо моей воли, в то время как «моя воля» – являлась
верхушкой айсберга и существовала очень абстрактно.

На голубятню в тот месяц я собралась только раз. Там, где в

парадных вазонах с масонскими циркулями цвели стахисы
шерстистые, где из жёлтого соляриса доносилась песенка «Грибов»,
где дрозд сел на кованую изгородь с фамильным гербом олигарха,
рядом, по центру дороги, закачался люк. Вскоре его подняли руки в
суровых перчатках. Показались русые волосы. Поднялись прямые

светлые брови. Вдохнул свежий воздух измазанный нос. И
появилась вся удивленная голова Андрея.

«Марго!» – произнёс он, чуть не уронив дрогнувшими

руками люк. – «Это ты?!».