Page 161 - Лабиринт Ананаера

Ниязова и возглавить группу хакеров, я захотела подумать.
Казалось бы, зачем? Сразу ответить «нет и всё». Однако кто-то

внутри говорил: «Не спеши, Марго. Не маши шашкой. К чему
кидаться словами о натуральной жизни? Ты подумай прежде, есть
ли она? Есть? Нет? А тут сто и один оклад. Не руби сгоряча. Может,
лабиринт – это твоя судьба».

Ещё через двадцать минут дедовы часы снова кричали «ку-
ку», и я говорила «есть, есть она»! Достаточно прийти на
голубятню, где вид на воду и старинные крыши, на белый
бельведер, и понять, что надо мечтать! Надо! И вне лабиринта есть

жизнь! Натуральная! добрая, злая! настоящая!

«А Андрей?» – когда, наконец, и этот вопрос повисал в
застоявшемся воздухе восточно-окраинной квартиры, где не

советовали распахивать окна из-за уличной гари, даже дедовы часы
умолкали. Или глохла я… Нет, как только я произносила его имя –
сколько хотите бичуйте меня за романтизм! Это имя было святым!

– обрывалось всякое размышление.

Я села писать сто четырнадцатое письмо Андрею:

«Милый мой Андрей, я хочу, чтоб ты кое-что знал. Да,

были времена, когда я совершенно не верила в наши отношения и
воспринимала их более ли менее правдоподобной подделкой,
наподобие китайских сумок «LV». Считала я так из своего

малодушия. Сам знаешь, что происходит, когда вдруг в безбожном,
глянцево-идеальном лабиринте поверишь во что-то высшее: сразу
становится страшно и невыносимо, и во всём, что прежде ты
принимал, ты обнаруживаешь фальшь, ложь, симуляцию. Ты не
видишь больше вокруг себя ничего живого. Ничего аутентичного.

Мясорубка МиГ зовётся так из-за того, что в ней прячется одна
отечественная деталь. И так всё. Мир даже не рушится, а
становится до того фригидным и голым, как манекен с полоской

«сэйл». И в этом мире в тебе горит мечта о высшем, чудесном, о
любви и любимом мужчине…

Вот я спрашиваю себя, Андрей, счастлива ли я, что ты тогда