Page 164 - Лабиринт Ананаера

невообразимом одиночестве посреди бесчинств остального облика.

«Я дружу со знаменитыми и богатыми, детка», – гласила

надпись на его майке с изображением находящегося под кайфом
осла. Затем желтела полоска лимонных трусов, намеренно
выступавшая из приспущенных на бедрах штанцов, зауженных на

щиколотках. Короткие носочки были в тон трусов и распущенных
шнурков в отверстиях, аккуратно отделанных ворсом пони, на
кроссах в стиле спорт-шик. В руке он нёс букет из не содержащих
сахара леденцов, оформленных в виде тюльпанов, и жевательных
витаминов производства «Шакти», выпущенных ограниченной

серией, наделавших шуму в лабиринте и реализованных со
слоганом «Это цветы здоровья».

Пожалуй, ещё можно было подметить что-то, но накатили

слезы, и я поплыла, активно работая ногами, на середину озера. Там
я сидела, покачиваясь, и плакала, пока Андрей мне махал с берега
букетом, призывая перестать баловаться.

И только когда он швырнул букет на воду (и тот медленно
поплыл, как плывут бумажные кораблики по луже) и развернулся
уходить, я причалила к берегу. Нет-нет-нет, мне всё равно, как он

выглядел! Пусть бы он пришёл хоть в рванье, в отрепьях! Но нет!
он явился ко мне как обычный выходец из лабиринта, скрывавший
в своём метросексуальном модном «луке» страшные печати нашего
общества (и тайну пола, и постылое гиперсексуальное евнушество,
и простой кич – крик наших неоперившихся душ).

– Андрей, подожди! Постой! – кричала я ему с надрывом (у
меня давно уже шалили нервы), чувствуя, что зря, зря я ещё во что-
то верила. – Давай кататься на катамаране! Давай! Так здорово!

Всё-таки он вернулся. Зашёл на катамаран. Я его толкнула в
воду и прыгнула следом. Он снова ругался, смеялся, не понимал. Я
топила его. Береговой охранник кричал. Он погружал в воду меня,

и мне становилось страшно и непонятно: что это за игра, в которую
мы играем? Наверное, что-то за ней крылось.