Page 32 - Лабиринт Ананаера

чистая абстракция. Так вот она позволяла мне забыть об
абстракции, поверить в простой и очевидный факт, что я жива.

Ёксель-моксель, жива! Даже в лабиринте! Даже во время этого пира
симуляции и лжи!

Это была единственная найденная мной лестница в

натуральную жизнь. Наверняка, были ещё. Но я он них не знала.

Тем временем с Андреем что-то происходило. Он выглядел
угнетённым. Однажды я его случайно встретила в городе в грязной

рабочей одежде. Он отвечал мне как-то очень расплывчато: «Стресс
сбрасывал», – точно не желая или не находя нужным со мной
делиться. Чуть позже я заметила, что по вечерам, как правило, у
него не работал телефон.

Измены, как вы понимаете, в лабиринте тоже нет. Увы. Что бы
я испытала, увидев Андрея с другой девушкой? Может, его
хомутала Нурет Каншауовна, пахнущая феромонами и с печальным
призывом глядящая на всех мужчин «Ананаера»? Наверное, что-то

крайне сложносочинённое. Вряд ли ревность.

После я заметила, что он стал вести дневник. Поражало, что
дневник не был цифровым – нет, лохматый кожаный ежедневник на
замочке.

– Там нечто настолько секретное, что надо использовать
живую бумагу и ключик? – подивилась я, с недоумением повертев в
руках ежедневник.

– Что-то типа того, – хмыкнул Андрей, забирая у меня из рук
дневник. Линия его русых бровей дала сигнал: «не трогать».

Однако сколько ни бережу я раны, ни ворошу минувшее,
никак я не могу припомнить, чтоб он эту книжку куда-то прятал
или закрывал замок! Чтоб он заботился об укромном для неё месте,
старался скрыть от людских глаз. Напротив, не было того места в
квартирёнке, где бы этот ежедневник не был с равнодушием