Page 89 - Лабиринт Ананаера

постоянно, свидетельствовал о том, что летуны, судя по всему, не
полностью удовлетворяли этот гипертрофированный инстинкт. Нет,

не летуны сожрали мозг Ильюшина.

По пустому залу, похожий на монотонно гремящий
грузовой состав, раздался его голос, который я слышала впервые и

который усилил до нестерпимого «гудение» нервов:

– Защищаешь корпоратократов? – спросил он. И ничего не
было в его словах, всё содержалось в тоне. В интонации,

производивший эффект утрамбовки асфальта – по мне проехались
и придавили.

– Илюх, ты не гноби нас своим гласом, а покажи летунов.

Пусть девочка полюбуется. Пусть подумает, надо ей становится на
сторону «Ананаера» или позволить добрым хакером его маленечко
обобрать, – похлопал его по плечу Эзоп.

Ручей меня не защищал. Он молча и строго смотрел в мою
отсутствующую душу. Что было в ней? А в ней не было ничего,
кроме страха. Страха перед групповым изнасилованием и самой
собой. И даже больше меня мучил страх перед тем, что оно каким-
то образом мне соответствовало, ибо носилось за мной фобией или

тайным желанием, фантазией или предчувствием. Страх перед тем,
что на самом деле я себя и не знала. Будь я в лабиринте, будь во сне,
я заблуждалась на свой счёт. Точно так же, как заблуждался

Ильюшин.

Нет, но кое-что я знала: я действительно ненавидела
корпоратократов и лабиринт… Я представила кабинет. Тут же мы

очутились в «Ананаере», перед дверью, ведущей в кабинет Ниязова.
В кабинете прямо по центру комнаты стояла тумба с крашенным
белым сейфом и кодовым замком на нём.

«Марго, только ты знаешь, какой тут может быть код.
Говори», – сказал Ручей.

– Я не знаю! – возмутилась я.