Page 171 - Наше дело правое

— Кэтрин, милая, посмотри на меня. — Лукас силой оторвал ее руки

от лица и прижал ее хрупкое тело к своему, не дыша, закрывая глаза, он
чувствовал, как бьется ее сердце — словно пойманная птица. Ее глаза
стали для него пыткой — они были полны тоски.
— Ох, птица ты моя, синица. Как же я тебя оставлю-то? — вопрошал
он, зарываясь лицом в ее длинные черные волосы, пахнущие свободой и
дождем, а еще — луговыми травами.
— Не покидай меня, — тихо, проникновенно попросила она,
вырываясь из объятий. — Я… У меня тоже есть план!
— Какой? Ты не поедешь, и не думай. — Она сникла, но ненадолго.
— Да, я понимаю и не протестую. Но выслушай меня! — Он грел в
своих больших ладонях ее тонкие ледяные пальцы и поражался горячности
Кэтрин. Она никогда не была такой — пылкой и прекрасной, словно пламя
свечи.
— Давай… Сбежим.
— Куда? Зачем? — Он сначала не услышал, не понял, погруженный в
собственные мысли, но постепенно смысл ее слов проник в разум, дошел

до самого сердца. Он похолодел при мысли, что совершенно не знает свою
любимую.
— Мы улетим с Земли, нас никто не будет искать. Мы улетим и начнем
новую жизнь… Все будет хорошо! — Боли больше не было. Только холод в
душе, и сердце начало медленно покрываться инеем. Она не шутит. Она
предлагает сбежать и бросить все. Двумя словами она разрушила все, что
они с таким трудом построили. Два слова… И жизнь, как карточный домик
рассыпается от дуновения ветра.
— Нет. — Одно слово в ответ… Словно кинжал вонзается в
беззащитное сердце. — Я никогда не стану предателем.
И только холодное, враждебное молчание. Тишина, словно погибель,
окутывает этих двоих, теперь практически чужих людей.
— Хорошо. А если тебе придется выбирать? — Хочешь строить из

себя героя, милый? Значит, я буду играть по твоим правилам.
— Что ты имеешь в виду?
— Неужели не догадываешься? — Ироничная улыбка бьет, словно
плеть. — Я или мир? Того и другого тебе не получить. Выбор за тобой,
любимый.
Лукас резко выдохнул воздух. Запрещенный прием!
— Ты хоть понимаешь, что творишь? — негромко спросил он.
Кэтрин сощурилась.
— Прекрасно понимаю, — столь же тихо ответила она. — Или ты