Page 37 - ПАМЯТЬ ПЛОТИ_Neat
P. 37

- Искусствовед, специалист по раннему Возрождению. Брунеллески,Донателло,
                     Мазаччо. Так говорит.

                          - Хорошо, специалист по большим художникам! Видишь, как все хорошо. Встре-
                     тишься с ней, сделаешь новый автопортрет. Принесешь опять сюда, выставишь. Срав-
                     ним, какой лучше.

                          - Знаешь, я когда приехал из Милева, то был почти уверен, что ношу чужое имя.
                     Да, жил там Илья Гуреев, его помнят, но это не я. Я - самозванец, укравший имя друго-
                     го человека. Его имя, его происхождение… Может быть, его судьбу.

                          - Судьбу нельзя украсть, это Божий суд. Как украдешь то, что принадлежит толь-
                     ко Богу? Судьба - это не будущее, это твое прошлое, но ты ее все равно незнаешь.
                     Какой она будет, когда все кончится? Состоялся ты, оправдал себя, нет, откуда тебе
                     знать? А имя - да, это серьезно, но там, наверху, не ошибаются. Им там без разницы,
                     как тебя здесь зовут. Кто что здесь знает? Меня вот Китайцем кличут. Я что, китаец?
                          - Похож…
                          - Похож… Ты вот на артиста похож, видел я одного такого. Но ты ж не он! Хо-
                     чешь, буду тебя Артистом звать? Не хочешь… Говоришь, был почти уверен, что не
                     Илья ты… А теперь?
                          - Говорят, что Илья.

                          - Кто говорит?
                          - Кира, вот, говорит… Девица с телевидения. Она мне фотографии привезла, до-
                     кументы разные. Письма матери показывала.

                          - Письма? Да что ж по ним понять, с дыркой-то в голове? Это все тлен - и пись-
                     ма, и фотографии. Тебе, парень, завтра по телевизору дядю покажут, ты исомлеешь.
                     Он тебе объяснит, как жить надо, чтобы жрать, как вот ему, - Китаец опустил ладонь на
                     фигурку, - не хотелось. Ты ему поверишь, рот у тебя закроется. Руки засунешь в карма-
                     ны, шляпу себе купишь и станешь плевать мимо урны. И все так станут: при шляпах и
                     сигара в зубах, одинаковые как блохи. Засядем всем кагалом на какую-нибудь грязную
                     дворнягу и станем жить припеваючи, без дум и сомнений… Все будут крутые, все до еди-
                     ного! Все, кто на смердящего пса запрыгнул… Как думаешь, что я хочу сказать?
                          - Ты хочешь что-то сказать, а я не хочу думать. Устал, хочу бытьблохой.

                          - Блохой нельзя быть, ей можно только стать!
                          - И тогда придет звездец.

                          - Блохе-то? Что ты, ее уже нет! Сразу нет, как только стала. Псов бездомных еще,
                     может, постреляют, захоронят в каком-нибудь болоте. Как дядя тот решит, из те- леви-
                     зора. В наше время все он решает, по какому тарифу тебе жить. Никакого звездеца
                     Творцом не предусмотрено, тут другое… Хочешь совет?
                            Илья в нерешительности пожал плечами, заглянул в ожидании в глаза Китайцу.

                          - Ну да, вроде как за этим и шел…
                          - Не смеши, не нужен тебе мой совет. Ты, Илюха, пришел чай пить. Молча поси-
                     деть в тепле и послушать, как за окном воет ветер. А он сегодня не воет, вот ты и разго-
                     ворился. Теперь жалеть будешь, что сказал. Не жалей, не надо. Я ничего не слышал.
                     Ничего не слышал, и советов для тебя у меня нет. Дружи со своей головой, все пра-
                     вильно. Она у тебя хоть с дыркой, да не насквозь. Это обнадеживает.
   32   33   34   35   36   37   38   39   40   41   42