Page 39 - книга Чалтырьв годы войны все

Одновременно в юго-восточной части уже сра- 1943 г. Ул. Буденновская (Большая Садовая).
жались 152, 156, 159-я бригады 28-й армии, а Фото Амб. Дзреяна
юго-западнее города конно-механизированная
группа Кириченко развивала наступление в
направлении Большие Салы. Зажатый с трех сто-
рон, враг, боясь полного окружения, вынужден
был 14 февраля в 2 часа начать отход. К утру со-
ветские войска очистили Ростов-на-Дону от фа-
шистских захватчиков.
Фашисты, отступая, жестоко мстили жителям
городов и сел — взорвали многие промышлен-
ные предприятия, общественные и жилые строе-
ния, уничтожили памятники культуры. Улица
Энгельса, проспекты Ворошилова и Буденного
оказались в руинах. Фашистские изверги взорва-
ли знаменитый Драматический театр имени М.
Горького, Театры музыкальной комедии и юного
зрителя, все клубы и дворцы культуры, краевед-
ческий музей и библиотеку имени К. Маркса, со- На переднем плане Торос Хатламаджиян
жгли свыше 3 млн. томов книг. Более 50 тыс. жи-
телей Ростова угнали на каторгу.

В Чалтыре были взорваны нардом, школа №11 и другие важные объекты (документ)

Воспоминания очевидцев.
Софья Хугасовна Тухикян: «Мне тогда было неполных 13 лет. Моя соседка-подруга Сирануш
Тохтамишян пришла ко мне и говорит: «Все идут за зерном в школу, которая находится возле мо-
ста в центре, пойдем и мы принесем немного. Оказывается, колхозы ссыпали
туда зерно из-за нехватки амбаров, ведь школы при немцах не работали.
Народу возле школы было много, люди на детских санках мешками брали зер-
но. В селе еще были немцы, они очень любили русскую водку, и люди меняли зер-
но на водку. Мы с подругой влезли в окно со стороны 5-й линии в наш бывший
класс и стали набирать в торбы ячмень. Тут к нам подходит немецкий сол-
дат, начинает нас ругать и угрожать наганом. На следующий день утром
опять началась стрельба. Отец вышел на улицу посмотреть, вернулся и ска-
зал, что идет уличный бой и чтобы мы спрятались в погреб. Мать и старшая
сестра пошли туда, а я осталась с отцом в домике, чтобы увидеть, что же
это такое — «уличный бой». Смотрю, едет большая машина, похожая на
танк, на ней немецкие солдаты и пушка, которая стреляет в центр села. Воз-
ле пулемета стоит вчерашний немец. Я поняла, что немцы убегают, и из ком-
наты показываю ему кулак. Сестра вернулась за мной, увидела, что я делаю,
начала ругать: «Сейчас же иди в погреб, немец тебя увидит и убьет». Немцы, те, что на броневи-
ке, уехали, а в огороде остались два немецких солдата, один лежит возле туалета и стреляет, а
второй поднял руки и идет. Мы смотрим в щель, мама спрашивает сестру: «Почему он так дела-
ет?». Она отвечает: «Сдается, наверно, ведь наши идут». В это время другой немец, тот, что
лежал на снегу, выстрелил в товарища и смотрит на дорогу и кричит: «Сдавайся, рус». Оказыва-
ется, наши идут по улице Мясникяна и огородами. Советские услышали крик и застрелили его.
Немцы отступили, стало тихо-тихо. Первым мы увидели, как идет по улице большой верблюд, а
на нем висят солдатские вещи. Сзади — солдаты, пехота. К нам в домик зашли четыре красноар-
мейца, все разной национальности, голодные. Мы уже вышли из погреба, разговариваем между со-
бой на армянском. Один солдат посмотрел на нас и говорит: «Майрик. Иайик инче?»-и плачет. Ма-
ма мне велела натопить печку. Сама поставила драбез и на него еду, какая была. Из-за бомбежки
не было возможности печь хлеб, зато были сухари. Один солдат говорит: «Уже целый месяц идем,
кухня за нами не поспевает. Мама как услышала это, начала засовывать остальные сухари им в
карманы. Потом мама предложила им остаться на ночь, а они говорят: «Немца надо гнать». По-
были у нас около двух часов и пошли дальше.
А убитых немцев командир попросил убрать. Мой отец и сосед раздобыли сани, отвезли в балку
и похоронили.
После освобождения села мы в школу еще не ходили. Бригадир колхоза «Свобода» попросил под-
ростков помочь колхозу, и мы с Сирануш пошли вырывать сорную траву из посевов пшеницы. Шко-
лу открыли в 1944 году, и мы с двоюродной сестрой пошли в четвертый класс. Нашей учительни-
цей была Арекназан Карапетовна Аведян, она была строгая, но справедливая. Не было книг, тетра-
дей, обуви, в школу ходили полуголодные. Учителей было мало, ведь мужчины остались на войне. К
нам присылали учителей из города, с восьмого класса вообще все предметы стали преподавать на
русском языке — опять дополнительные трудности. Хотя с тех пор прошло уже много-много лет,
мне уже 86, но я помню все как вчера.
А еще особенно запомнился верблюд, которого мы видели впервые. А в огороде у нас стояли
какие-то машины и с них стреляли, потом мы узнали, что это были «Катюши»

А. МАСЛОВА, х. Веселый. «Мы ждали победу»: «...Когда Красная Армия освободила наш ху-
тор от фашистской нечисти, мы все вышли на улицу. Смотрим, впереди колонны советских бой-
цов идет большой белый верблюд и тащит пушку. Верблюд немного хромал, видно, болела нога. Мы

39