Page 111 - Так по-разному о любви

-110-

- Вы не понимаете, она очень старенькая, больная, ей почти 90 лет. И ведь это ваша родственница,
родная кровь…

- Как я понимаю, она все эти, почти 90 лет предпочитала не помнить, что у нее есть бедные
родственники. Любовь распространялась только на чужих больных животных и деньги их хозяев?

- Она же вам такое наследство оставит. Вы в конце жизни сможете исполнить все свои желания…
- А у меня нет желаний на это наследство. Я так долго трудно жила… Запретила я себе желать, а
потом отвыкла.

- Я вас понимаю. Но и вы поймите, Ангелина Яковлевна не могла сразу решить, кому она сможет
довериться…

- Зато я решила: не могу я доверять такому человеку. Какая она мне родственница? А от чужого
человека мне ничего не нужно… Теперь мне уже ничего не нужно…

- Это ваше окончательное решение?

- Да.
- Вы имеете право не принимать наследство, отдать его в какой-нибудь фонд. Но неужели вам не
жаль пожилую больную женщину?

- А ей было меня жалко? Или любопытство, сдохну я или нет, оказалось когда-то сильнее?

- Хорошо. Я все понял. Ваше право. До свидания.

- Прощай, юрист.

Входная дверь хлопнула. Ольга осела вдоль стенки прямо на пол. Слезы выливались из глаз двумя
солеными ручьями:
- Наблюдала она. Это же надо. Она наблюдала, - повторяла на разные лады Ольга, силясь понять,
как это, наблюдать за теми, кто так нуждался даже просто в слове сочувствия…

Несколько раз скреблась в дверь Танюха, припадала ухом к двери, даже выходила на улицу
посмотреть, на горящий свет в окне кухни…

А ночью Ольге приснился сын. Но не взрослый, женатый и чужой, а маленький. Будто прибежал
он к ней поздним вечером, залез под одеяло, как бывало, взял ее лицо в свои маленькие горячие
ладошки и целовал, целовал, целовал…
- Сыночка, за что же ты отказался от меня? Почему забыл? Разве я тебя не любила, не старалась
быть тебе другом, не помогала, не защищала, как могла?

- Не было у тебя наследства, мать, - голосом Алексея Александровича сказал сын.

- Прости, сынок, сама богатства я нажить не смогла. Ты же знаешь, как мы жили...

- Не надо нищебродам детей рожать, голытьбу разводить, - голосом невестки выговорил сын.

- Прости меня, сынок, - еще раз попросила Ольга и полетела куда-то вниз, в беспросветный и
бездонный мрак глубокого, как смерть, сна.

Утром, рассматривая свое лицо, опухшее от слез, Ольга радовалась, что суббота и что никто не
будет задавать вопросов, подкалывать и даже подозревать ее в чем-то. Она привычно убрала