Page 42 - Так по-разному о любви

-41-

- Вот что детки из клетки, - вдруг прервал их вернувшийся в мастерскую Андрей Иванович, -
пойдемте-ка в кондитерскую есть пирожные и пить кофе. Юта, здесь рядом чудесная французская
кондитерская. Я так рад, что благодаря вам, детки, нашелся Влад… Живем в одном городе, а не
встречались лет двадцать. С ума

сойти… Расскажу сегодня Светланке – вот удивится, они ведь партнерами были в театральной
студии, а я так ревновал… Светлана – это наша мама…

Вот и снова понедельник. Юта, не сняв куртку, поднялась на второй этаж и сразу увидела свой
парусник. Под рисунком была прикреплена табличка с номером тридцать девять. Узнать, кто
скрывался под номером, было невозможно. Она так надеялась, что у того, кто украл рисунок,

хватит совести не выдать его за свой… Развернувшись на пятках, девочка стремительно
направилась к выходу. Она не могла находиться в одном здании с украденным рисунком, с теми,
кто на такое способен.

Её окликали, кричали что-то вслед, толкали, пытались схватить за сумку, но ее невидящий ничего
взгляд отсекал пристающих, разрезая пространство прохода.

Она оказалась дома, но как, вспомнить не могла. Мир вокруг нее был однотонно серым, тусклым,
пасмурным. Её долго носило по улицам, скверам, бульварам. Казалось, что если она остановится,
то разорвется сердце от боли. Одетая, она села на пуфик в коридоре своей квартиры, потому что
уже не держали ноги, и застыла в ступоре. Она не плакала. Глаза смотрели перед собой, но
обращены были внутрь, в мрак отчаяния.

Мама, которой позвонили на работу и сообщили, что дочь ушла из школы, испугалась, застав
свою девочку в таком состоянии. Был учинен допрос, как это умеют делать только любящие
мамы. Уяснив суть проблемы, напоив Юту противными микстурами, мама уложила ее, бледную и
сосредоточенную на своем несчастье, на диван в столовую, чтобы не терять из поля зрения.
Сквозь полусон были слышны какие-то звонки, обрывки телефонных разговоров. Потом всплыл
голос папы. Опять начались звонки, разговоры, разговоры, разговоры… А потом темнота
непроглядного сна подхватила Юту и утащила в страшную душную бездну.

Утром опять была температура, неожиданно высокая, и совершенно пропал голос. Мама Валя
превратилась в строгого врача, диагностировала нервный срыв и призвала на помощь папу Влада.
Тот, отменив по телефону какие-то занятия и консультации, умчался из дома. Маме с трудом
удалось влить в дочь стакан теплого молока и впихнуть таблетку. Юта опять провалилась в
кошмарную черную бездну.

К обеду появился папа с незнакомым доктором, который постучал молоточком по коленкам и
локоткам, поводил холодной железкой по животу и груди, погладил Юту по голове и сказал:

- Влад, а что ты хочешь? Она артистическая натура с тонкой нервной организацией. Я буду
настоятельно рекомендовать экстернат. Андрюха говорил, она у тебя чудно поет Окуджаву…

- Да? – удивился папа Влад.

- Родители, как я вижу, не в курсе. Так вот я бы еще рекомендовал серьезно заняться вокалом:
укрепляет легкие, связочки, да и весь голосовой аппарат... Я Валюше позвоню сам. Слушай, мы с
ней на совещаниях много раз общались, но я не знал, что она твоя жена. Как тесен мир…

- У меня дочка самый настоящий технарь! Какой вокал? – вдруг возмутился папа Влад.

- Да-да, я помню, тебе тоже пророчили большое театральное будущее. У вас, Литвиновых, это
наследственное…