Page 71 - СМЫСЛ СМЕРТИ

— Чего уставились! — закричал. — Вы друг на дружку глядите! Чего
на меня-то выпялились, я чего вам — не такой, что ли?!
Две старухи сразу шмякнулись. Инвалид головой трясет, за наважде-
ние пьяное меня принимает. Парень белый, как мел, только девчушка
не боится. И чую, как вниз опускаюсь, на землю, как коготь из зада
моего выскальзывает, как ноги опору нащупывают, песок сыпучий.
Всё! Всё! Всё!!! Простили! Отпустили! Даже заорал как оглашенный:
— Отпустили! Всё-ё-ё!!!

Грохнулся на четвереньки. А под ногами не только песок, а и грязища
— я в нее, в глинищу мокрую, оскальзываюсь, падаю, а сам хохочу. И
вижу себя непотребного: голого совершенно, всего в кровище, грязи,
гное, струпьях, коросте, израненного, в незаживающих шрамах и уве-
чьях...
Только на все наплевать! Земля! Свобода! Воля! Жизнь!!!
И вскочил я на четвереньки, потом на ноги, парня с лопатой одним
ударом в его белую рожу с ног сшиб, бабку ногой отпихнул, побежал
к ограде, к выходу с кладбища. Бегу, падаю, то на трех конечностях
хиляю, то на всех четырех, то на ноги встаю.
— Прочь! Прочь с дороги! — ору. — Поубиваю, суки!

А мне ж никто и не препятствует. Никто и не пытается меня удержать.
Последние метры ползком полз — в луже, в месиве кладбищенском,
видно, дожди тут шли, все размыли. И до того уже поверил в свободу,
что землю лизал языком, губами целовал, листья жрал, давился, и
полз, полз... у калитки приподнялся, на ограду навалился всем телом,
мокрый, холодный, но счастливый, вывалился наружу.
— Всё-ё-ё!!! Воля! Свобода! Жизнь!!!
А сам чую, что, будто мне чего-то мешает. Совсем немного, но меша-
ет. Оглянулся назад — а там, вокруг щиколотки, коготок бледненький,
слабенький обвивается, а от него какая-то тонюсенькая кишочка тя-
нется, как червь дождевой, только длиннющий-длиннющий...
Я глаза поднял чуть выше... А Там!!! Метрах в сорока от меня та са-
мая девчушка стоит с раскрытым ротиком. Только глаза у нее совсем
не детские, не ее глаза. А красные раскаленные угли, как у того дьяво-
ла из преисподней. И прожигает меня глазами насквозь. И молчит. А
коготок — дерг! дерг! И обратно тянет. На кладбище!

71