Page 112 - Завтра была война_

Следователь не обратил внимания на вздох. Полистал бумаги — тощая
папочка была, писать-то нечего, — спросил не глядя:

— Слушай, Искра, ты же с ней все дни вместе — вот тут твои показания. Как

же ты не заметила?

— Что надо было заметить?

— Ну, может, обидел ее кто, может, жаловалась, может, что говорила.
Припомни.

— Ничего она особенного не говорила, ни на кого не жаловалась и никого не
обвиняла.

— Это мы знаем. Я насчет обид. Ну, понимаешь, гак, по-девичьи.

— Ничего не было, все спокойно. В Сосновку накануне ездили…— Искра
впервые подняла глаза, спросила с трудом: -А хоронить? Когда будут
хоронить?

— Это ты у родственников спроси. — Следователь дописал страничку, подал

ей. — Прочитай и распишись. Тут. «Дело» я закрываю за отсутствием
состава преступления. Чистое самоубийство на нервной почве.

Искра пыталась сосредоточиться, но не понимала, что читает, и подписала не
дочитав. Встала, пробормотала «до свидания», пошла.

— А насчет похорон ты у родственников узнай, — повторил следователь.

— Нет у нее родственников, — машинально сказала она. думая в тот момент,

что во всем виноват Люберецкий и что было бы справедливо, если б он
немедленно узнал, как погубил собственную дочь.

— Я же говорю, тетка приехала. На улице ждали Лена и Зина: их тоже
вызывали, но допросили раньше Искры. Они стали рядом, ни о чем не
спрашивая.

— Пошли, — сказала Искра, подумав.

— Куда?

— Тетя ее приехала, — Искре было трудно выговорить имя «Вика», и она
бессознательно заменяла его местоимениями. -Следователь сказал, что
насчет похорон надо у родственников узнать.

Зина тяжело вздохнула. Шли молча, и чем ближе подходили к знакомому

дому, тем все короче становились шаги. А перед подъездом затоптались,
нерешительно переглядываясь.

— Ох, трудно-то как! — еще раз вздохнула Зиночка.