Page 108 - Завтра была война_
P. 108

— Валентина Андроновна, не надо никакого объявления, -как можно
                  спокойнее сказала Искра. — Не надо, мы просим вас. Не надо.

                  Учительница молча смотрела на Искру. То ли на нее повлиял спокойный тон,

                  то ли упрямство 9 "Б", то ли она сама кое-что сообразила, но крика не
                  последовало. Предупредила только:

                  — Пеняй на себя, Полякова.

                  Кончился последний урок, класс пошумел, попрятал учебники и остался,
                  поскольку был целиком комсомольским. А чуть позже вошла Валентина

                  Андроновна с молодым представителем райкома.

                  — Где Люберецкая?

                  — Еще не пришла, — сказала Зина: ее поднесло не вовремя, как всегда.

                  — Так я и знала! — чуть ли не с торжеством отметила учительница. —
                  Коваленко, беги сейчас же за ней и тащи силой! Может, начнем пока?

                  Последний вопрос относился уже к представителю.


                  — Придется обождать. — Он сел за пустую парту. Парту Зины и Вики, но
                  Зина уже убежала, а Вика еще не пришла.

                  — Нет, вы уж, пожалуйста, за стол.

                  — Мне и здесь удобно, — сказал представитель. — Народ кругом.

                  Он улыбнулся, но народ сегодня безмолвствовал. Валентина Андроновна и
                  это отметила: она все отмечала. Прошла к столу, привычно окинула взглядом

                  класс.

                  — У нас есть время поговорить и поразмыслить, и, может быть, то, что
                  Люберецкая оказалась жалким трусом, даже хорошо. По крайней мере, это
                  снимает с нее тот ореол мученичества, который ей усиленно пытаются
                  прилепить плохие друзья и плохие подруги.

                  Она в упор посмотрела на Искру, а Искра опустила голову. Опустила

                  виновато, потому что четко определила свою вину, доверчивость и
                  неопытность, и ей было сейчас очень стыдно.

                  — Да, да, плохие друзья и плохие подруги! — с торжеством повторила
                  учительница: пришел ее час. — Хороший друг, верный товарищ всегда
                  говорит правду, как бы горька она ни была. Не жалеть надо — жалость
                  обманчива и слезлива, — а всегда оставаться принципиальным человеком.

                  Всегда! — Она сделала паузу, привычно ловя шум класса, но шума не было.
                  Класс не высказывал ни одобрения, ни возмущения — класс сегодня упорно
                  безмолвствовал. — С этих принципиальных позиций мы и будем разбирать
   103   104   105   106   107   108   109   110   111   112   113