Page 81 - Завтра была война_

— Я позвонила одному товарищу, а он сказал, что поступил сигнал. Утром я
уточню. Люберецкий — руководитель, следовательно, обязан отвечать за все.

За все сигналы.

— Это безусловно, это, конечно…

И опять нависла тишина, тяжелая, как чугунная баба.

— Что с девочкой-то будет? — вздохнула мать Зины. — Пока разберутся…
А матери у нее нет, ой несчастный ребенок, несчастный ребенок.

Андрей Иванович прошелся по кухне, поглядывая то на жену, то на мрачно
курившую гостью. Присел на краешек стула.

— Нельзя ей одной, а, Оля? — Не ожидая ответа, повернулся к гостье. —
Мы, конечно, не знаем, как там положено в таких случаях, так вы поправьте.
Извините, как по имени-отчеству?

— Зовите товарищем Поляковой. Относительно девочки к себе я думала, да
разве у меня семья? Я собственную дочь и то…-Она резко оборвала фразу,

прикурила дымившую папиросу. -Берите. У вас нормально, хорошо у вас.

Встала, с шумом отодвинув стул, точно шум этот мог заглушить ее
последние слова. Ее слабость, вдруг прорвавшуюся наружу. Пошла к дверям,
привычно оправляя широкий ремень. Коваленко вскочил, но она
остановилась. Посмотрела на мать Зины, усмехнулась невесело:

— Иногда думаю: когда же надорвусь? А иногда — что уже надорвалась. —

И вышла.

Девочки спали, но видели тревожные сны: даже у Зиночки озабоченно
хмурились брови. Мать Искры долго стояла над ними, нервно потирая худые
щеки. Потом поправила одеяло, прошла к себе, села за стол и закурила.

Синий дым полз по комнате, в окна пробивался тусклый осенний рассвет,

когда мать Искры, которую все в городе знали только как товарища
Полякову, затушила последнюю папиросу, открыла форточку, достала
бумагу и решительным размашистым почерком вывела в верхнем правом
углу:

«В ЦЕНТРАЛЬНЫЙ КОМИТЕТ ВСЕСОЮЗНОЙ КОММУНИСТИЧЕСКОЙ
ПАРТИИ (БОЛЬШЕВИКОВ)».

Она писала быстро, потому что письмо было продумано до последнего слова.
Фразы ложились одна к одной без помарок, легко и точно, и, когда лист

- 81 -