Page 39 - РАЗСКАЗЫ 1911 ГОД.

Квитанцию пришлю потом, поговоривши с графиней... Что? На
репетицию едете? Не можете остаться? Жаль!. Боже мой как

жаль! И Михаилу Михайловичу нельзя? Ну, хорошо. До завтра.
Я получил сейчас секретный циркуляр от министра, так хотел

поделиться...
И он проводил школьных друзей до дверей.

— Очень рад, что хоть концерт доставил мне удовольствие
видеть вас у себя. — Обедать пожалуйста, как нибудь
запросто...

***

На другой день, в пять часов, Коперников получил свою
программу обратно с разрешением печатать и письмо

Кругликова.
«Анемподист Анемподистович,— писал Кругликов,— разрешил

вечер, только добавил, что он в пользу приюта больных детей
графини Boтва - Спотыкальской, и позволил написать список

участвующих, но не упоминать что они будут читать и играть.
А то почему из «Детства и Отрочества», почему из «Войны и

Мира»? И потом что такое «Набег» и не родственно-ли это
современной «Экспроприации»? Конечно, Анемподист
Анемподистович знает «Набег», но знает-ли его в такой

степени публика? Потом «Люцерн», —удобно-ли читать это
публично? Да и «Детство», — какие отрывки будут

прочитаны? Если тот кусок, где горничная восклицает «куда
вы руки суете, безстыдники», то согласись сам— это неудобно

для публичного вечера.
Василий Иванович лежал с полотенцем, смоченным уксусом и

повязанным вокруг головы. Он не мог поднять ее от подушки.
Тщетно жена спрашивала его: — Чего ты, Базильчик так
разнервничался? Ведь всю твою программу губернатор

пропустил, только газировал.
— Хорошо, газировал, — стонал он.

— Но, Базильчик, в десять часов репетиция. Тебе надо к тому
времени быть свежим и принести радостную весть.

— Какую радостную?

36