Page 66 - РАЗСКАЗЫ 1911 ГОД.

детское лицо, и такой он был хорошенький, розовенький и
застенчивый, что невиновность его бросалась в глаза, и

становилось жаль, что это сокровище никому еще не
принадлежит и может погибнуть, сделавшись жертвою

развратных крепостных служанок: в доме оставалось
несколько соблазнительниц, которых, повидимому тоже, как и

господ, привлекал к себе княжеский титул.
Больше всех встревожена была Полина. Её глаза потемнели,
щёки стали бледнее, полураскрытый губы чего то жаждали.

Чего—она не знала, но Евдокия Марковна догадалась,

наконец, а её мужу это было ясно давно, и он сам подумывал
с некоторых пор, что вежливое напоминание предводителя
дворянства (тоже князь, чёрт возьми—князь Голицын) о

неуместности красования на фронтоне брянчанинского дома
княжеских эмблем можно было бы отпарировать еще более

вежливым извещением о выходе Полины замуж за подлинного
князя Брянского.

Полина, выслушав родителя, бросилась к нему па шею в
истоме и расплакалась, а он, не желая терять времени и

княжеских гербов и корон, отправился во флигелёк своего
главноуправляющего.
Князь Брянский выслушал предложение с большой радостью.

— Вам пора остепениться, князь,—сказал Брянчанин:—вам
уже двадцать первый год — возраст, можно сказать,

солидный, а в объятиях моей Полины вы найдете счастье, в
котором так нуждаетесь и которое нельзя заменить никакими

этакими грешками. И, наконец, не мне вам читать мораль; вы
должны жениться на Полине, потому что она вас безумно

любит.
Последовала семейная сцена — через несколько минут после
этого разговора князь Саша поцеловал Полину, а Евдокия

Марковна благословила жениха и невесту.
Через два дня скромно была отпраздновано обручение,

послано было язвительное письмо предводителю дворянства,
и на семейном совете свадьба назначена была на двадцать

восьмое февраля. В вечер обручения волки выли так злобно и

63