Page 148 - Лабиринт Ананаер

схлопнулось два дня, и я швыряю подушкой в Андрея, который
предлагает нам вытащить ниязовские миллионы, швыряю

подушкой так, будто никогда его не предавала и могу ему доставить
эту шуточную боль, и прошу меня услышать.

– Подумай, чем мы рискуем, Андрей! Стоит ли так

рисковать? Прошу, подумай ещё раз, надо ли это тебе? –
упрашивала я, пуская в ход всё женское очарование, на которое
была способна. – Мне, клянусь, не надо! – пыталась ещё
восклицать, но вскоре затихала в его объятиях. – Не лишает ли
авантюра подобного характера наши отношения ценности?

– Что?! – недовольно переспросил он, выпустив меня из
объятий. – То есть ты считаешь меня подлецом?

В ответ я говорила ему, что отношения с ним для меня
самое ценное, что он моя жизнь. И это не преувеличение. Что мы
сейчас рискуем всем! Ради чего? Что квартирёнка хороша, и он сам
выдумал, что я её презираю.

Андрей принялся ходить по комнате. А я его продолжала
умолять, заклинать, обвинять в гордыне, своенравии и нелюбви ко
мне. Лицо его при этом менялось, но так, точно он вообще меня не

слышал. Что-то в этом лице вспыхивало, что-то хмурилось, под
глазами намечались морщинки усмешки. Наконец, Андрей сел ко
мне и с твёрдым выражением, которое ещё никогда не приносило

лично мне ничего хорошего, сказал:

– Я тебя услышал, милая моя. А я вот сейчас над чем
думал? Что для меня тяжелее? Жить с тобой в это квартирёнке, или,

пусть другой, скажем, чуть лучше, или быть в твоих глазах
последним подлецом?

– Ты не подлец! – схватила его за руку.

– Подожди, – и он погладил меня по руке, как будто
успокаивая. – Так вот, Марго. Знай, что я тебя люблю. Я рад, что ты
пришла. Даже несмотря на то, что я тебе сказал, что встретимся мы

тогда, когда я утрясу свои финансовые вопросы, и я просил тебя