Page 27 - Лабиринт Ананаер

своём непомерно дорогом костюме Валерий Григорьевич
Кристальный. Глядя сверху вниз на меня, распластавшуюся на

дубовом университетском паркете, он холодно сказал: «Господин
Ниязов просил передать, что компания приглашает вас на практику.
В связи с этим комиссия решила засчитать вашу защиту как
состоявшуюся». И куда меня доведёт это незаходящее солнце
везения? или это был рок?..

Я только качнула в ответ головой, опешив и не догадавшись
ни встать с паркета, ни поблагодарить, глядя теперь вслед
Кристальному, который совершенно не нуждался в чьей бы то ни

было благодарности и казался теперь ещё более независимым, чем
прежде. Независимым от собственных эмоций. И как я могла
думать, что такой человек станет мне мстить?

В ближайший понедельник в девять часов я стояла у
шлагбаума и несколько минут взирала на неизвестный фрукт
«Ананаер», собираясь с мыслями и просчитывая ходы. От

«Ананаера», как от любого современного фармацевтического
предприятия, веяло духом интриг. В данном случае интриг
экзотических, буйством чего-то примитивного и приятного. В
общем, несло от него фирменными феромонами.

Компания находилась в старинном особняке в тени
единственного в городе небоскрёба. Она там оказалась неслучайно.
В нашем мегаполисе, в виду его редчайшего архитектурного
единства, действовал запрет на высотное строительство. И надо

признать, это был не просто административный акт. Это было
народное соглашение такой силы, какой только может обладать табу
у первобытных племён. И в данном контексте первобытный значит

ещё и «одухотворённый».

Искры святого ещё долго горели над нашими
квазизамкнутыми пространствами, ещё долго их разносил ветер. То

народное соглашение и акт были искрами. Запрет – сокровенным
табу, строгое соответствие которому поддерживало в нас тихий
внутренний свет и заключало самое лучезарное обещание из всех