Page 68 - Лабиринт Ананаер

Высокий металлический звук, в котором реприз было

столько же, сколько и насекомых в дебрях, разносился по округе
Сиемреапа. Солнце и марево стали трещащим, как циркулярная
пила, сверчком. Нет, этот звук не отсылал к вечному лету и духоте

на вершине зиккурата. Не напоминал он и о Пол Поте, выведшем
революционный дух из тропического леса и потрясшем мир
жестокостью.

Этот высокий металлический звук, который легко
перепутать с сиреной или техногенным предупреждением об
опасности, напоминал о движении. Непрекращающемся движении,
которое в корне своём немыслимо скучно. Этот круговорот жизни:
революций, священных войн, приливов и отливов, городских

пожаров, убийств и подвигов так же монотонен, как камбоджийские
сверчки, и так же предсказуем, как менструация. И от него нельзя
отделаться. Даже закинув подальше гаджеты и надев

однодолларовые сланцы.

И даже в сланцах, майке, воздушных штанах «алибаба-
пенс» я не могла из этого круговорота вырваться и продолжала

куда-то гнаться, так и не разобравшись с тем, куда бегу. К Андрею?
Или от лабиринта? И не случилось ли так, что Андрей вдруг стал
выходом из него? Да, кажется, в пластиковом чемодане, обклеенном
смайликами, я привезла в Камбоджу главную патологию своего
мировосприятия.

Ручей полетел со мной. Почему? Нет, признаться, больше
меня интересовало, откуда у него деньги на путешествие? Через час
после того, как я объявила о том, что меня отпускают в экстренный

отпуск, он выложил более ста пятидесяти тысяч за билет и
гостиницу для себя. И, повторю, кроме осов, которым он посвящал
всё своё время, у него не было ровно никаких занятий. Как-то,

помнится, невзначай он бросил, что осы – неплохое средство
заработка, «хотя главная их прелесть не в том и, надеюсь, заработок
скоро прекратится», – уж совсем загадочно добавил он и оборвал