Page 100 - Лабиринт Ананаера

горизонт. Взбаламученная непогодой гавань, которая меркла и
мутнела на глазах, виднелась нам как сквозь решето, которое

создавало душераздирающий эффект удаления. То ли гавань
темнела и от нас уплывала. То ли мы от неё. То ли разделяло нас с
Андреем. Что? Ниязов? Дождливая полупрозрачная сеть? Нечто
среднее между ними?..

– Ты произнёс здесь три слова, – с замирающим сердцем
начала я и перешла на шёпот, – Бо, вь, я… Бог, любовь, семья, –
перестала я мямлить (и сколько же душевных сил для этого
потребовалось, как сжалось, замерло и заколотилось сердце, как

мало воздуха стало на крыше, как захотелось кричать от счастья!).

– Тс-с-с, – приблизив указательный палец к губам, Андрей
едва заметно кивнул и улыбнулся так, как может улыбнуться

человек, понимающий весь потенциал этих слов и одновременно их
постылую профанированность. Человек, который поднялся в
поднебесную не напрямую, по парадной лестнице официальной

пропаганды, а попал через чуланную дверь, с чёрного хода, оставив
за своей спиной все тяготы и лишения пустоты и отрицания. – Я
прошу дать мне три месяца.

И пусть я была грешна, как никто, но если было правдой то,
о чём мы говорили, и эти величайшие понятия существовали даже в
безвоздушной среде вакуума, в духоте лабиринта, то значит, и у
меня была надежда. А что до трёх месяцем, мне и самой они были
нужны – чтобы расстаться со всеми своими подозрительными

связями.

Глава 9

На следующий день при выходе из «Ананаера» я увидела
Ильюшина, стоявшего у шлагбаума с бедственно трясущейся
головой и тягостным взглядом из чёрного полукружья глаз. Он

пыхтел сандаловой трубочкой, не боясь наркоконтроля, и смотрел