Page 112 - Лабиринт Ананаера

басни, – он с шумом открыл дверь кафе, как будто выместив на ней
чувство, которое у него вызывают эти популярные басни, – вся

числовая мудрость умерла ещё раньше Пифагора, а мы питаемся
лишь его объедками, и нам кажется это ого-го! Какие-то объедки
для нас ого-го, не согласна?».

– Мне, как обычно, гляссе и панакоту, – обратилась я к
официанту. – Согласна, полностью, – снова хакеру. – Сама не раз об
этом думала.

– Ну вот, – удовлетворённо кивнул он. – И мне тоже самое,
пожалуйста. Ну вот, к чему я об этом? Эта мудрость умерла. Ты это
чувствуешь, значит?

– Чувствую, – подтвердила я, заметив, что ему приятно от
моего согласия.

– Она умерла, и в то же время мы её продолжаем

эксплуатировать и эксплуатировать. Мы даже на ней как никак
навариваемся, и у нас неплохо получается. А что плохо?

– Не тяни, пожалуйста, – начала взвинчиваться я, потому

что любой разговор о бессмертности в условиях нескончаемого
лабиринта был хуже пытки.

– Короче, у этой мудрости, которая умерла, нет дна, как и у

контекстной рекламы, как и у сновидения. Мы черпаем, черпаем…
Это объедки. Жалкие! Дрянь! А дна нет.

– Допустим, – кивнула я.

– Дна нет, – он впился зубами в заусеницу большого пальца
и выразительно смотрел мне в глаза, дожидаясь ответного взгляда.
Видно, он произнёс нечто ключевое. – Знаешь, хакеры ведь погубят

себя… Они ведут себя так, как будто карты эти истинны, а у
сновиденного мира есть дно. Вот их ошибка! – тихо воскликнул он,
тыкнув указательным пальцем себе в висок.

– Но ведь карта работает, – вставила я, хотя и вовсе не
желала защищать хакеров. – И актуальную информацию удаётся