Page 48 - Лабиринт Ананаера

– А кроме?

– Ильюшин, – ответил Ручей и озабоченно, со вздохом, за которым

скрывалась боль скорой утраты компаньона, добавил, – но чую,
скоро его летуны сожрут. Они итак ему полмозга выели.

– Жуть, – поёжилась я и решила перевести тему.

В поиске весточки об Андрее меня даже летуны не пугали. Я
чувствовала тревогу и торжественность. «Через тернии дойду до
истинного! – клялась я. – И плюнет ли на меня тот, кто тоже познал

лживую многоликость лабиринтной любви?».

– Ты будешь в шкафу?

– Да, – ответил забравшийся в шкаф Ручей.

Закрыв глаза, я стала погружаться в осознанное

сновидение. К ногам приплыла лестница, окутанная туманом.
«Десять, девять, восемь», – считала я, опускаясь на выдохах вниз.
«Один, ноль», – на этом кто-то расстегнул мою кофточку. «Это сон,
не просыпайся», – слышала я голос, напоминавший голос Ручья, но
звучавший во сне повелительным и одухотворенным гласом.

«Это сон, не просыпайся», – звучало в ушах, пока я
чувствовала, как с меня стягивают джинсы.

И я никак не могла понять, это фантазия или сон, бред или
явь? Чувство тела и времени были искажены, голова как будто
стало чужой и пухлой, все ощущения оказывались новы. От ужаса
догадок меня колотило, но почему-то никак не получалось открыть

глаза и выяснить, что происходит. Кто меня трогает? Что это?
Сколько рук меня касается? Вдруг я как будто дистанцировалась от
себя, услышала собственный вопль и открыла глаза.

Надо мной вздымался, как яхтенный шпиль, высокий и
худой Ручей. Он взял меня за руку и повёл на улицу. Всё время мы
молчали. Потом он шёл впереди, а я за ним. И одолевало

определённое чувство – безволия. Точно не я шла за ним, глядя на
его узкую и вытянутую, как лица на картинах Модильяни, спину.