Page 23 - Гумилев Л.Н. Древняя Русь и Великая степь. М., АСТ.1989.
P. 23

татарского  ига.    [22]   Это  органический  недостаток  концепции,  которая
                предметом изучения считает институт государства.

                     Изучение культуры, неотъемлемого раздела истории, дает другой
                вывод,  который  сделал  П.Н.  Милюков  в  ранней  работе  «Очерки  по
                истории русской культуры». Тезис этой книги таков: «Можно сказать,
                что русская народность, достигшая значительных успехов на юге, на
                севере должна была начинать историческую работу сначала».                       [23]

                     Наблюдение тонкое, но интерпретация неприемлема. По мнению
                П.Н. Милюкова, до XVI в. Руси как целостного феномена не было, а
                каждая  область  жила  своей  отдельной  исторической  жизнью.  Это
                представление  вытекает  из  господствовавшей  тогда  эволюционной
                теории, воспринятой без критики и не учитывавшей скачкообразности
                исторического развития.

                     Шаг  назад  сделал  львовский  профессор  М.С.  Грушевский,
                работавший  в  Австро-Венгрии,  тоже  нуждавшийся  в  политическом
                обосновании  оккупации  Австрией  Галиции.  Здесь  была  предложена
                схема,  напоминающая  русскую  государственную,  но  наоборот.
                Литовско-польская  Речь  Посполитая  была  объявлена  продолжением
                Киевской  Руси,  а  Владимиро-Московская  Русь  представлена  особым

                народом, соперником и даже врагом «Украины — Руси».                         [24]  Эта идея
                основывалась  на  том,  что  в  начале  XX  в.  категория  «этнос»  еще  не
                была  раскрыта.  На  эту  неопределенность  А.Е.  Пресняков  указывает
                как  на  главную  трудность  при  разрешении  поставленной  здесь

                проблемы.     [25]
                     И он приводит опровержение схемы  М.С. Грушевского,  указывая
                на  полное  отсутствие  признаков  вражды  и  даже  различия  между
                северными и южными русичами в киевский период. «Вражда киевлян
                и новгородцев, киевлян и суздальцев проявляется не в иных… формах,
                чем соперничество в борьбе владимирцев и ростовцев во время усобиц

                между  сыновьями  Андрея  Боголюбского».                 [26]   И  от  себя  добавлю  —
                чем  между  киевлянами  и  черниговцами.  Достаточно  вспомнить
                жестокую расправу над Игорем Ольговичем в 1147 г. и погром Киева в
                1203 г., после коего город долго не мог оправиться. Только в XIV в.,

                когда  Ольгерд  и  Витовт  покорили  Киев, Чернигов, Курск,  Смоленск,
                судьбы  юго-западных  и  северо-восточных  русских  разошлись.  Но  в
                XVII в. Украина, а в XVIII в. Белоруссия и Волынь воссоединились с






                                                             23
   18   19   20   21   22   23   24   25   26   27   28