Page 16 - ПАМЯТЬ ПЛОТИ_Neat

- Послушайте, Марина, - Илья приподнялся с кресла, на котором «играл» все это
время, - мне кажется… Мне очень жаль, что так получилось… Но я все равно благода-
рен вам за встречу. Я ее не забуду, честное слово. Рад был с вами познакомиться.

Илья решительно подался к двери и, уже зажав в кулаке дверную ручку, обер-
нулся:

- Простите, а что за примета была у вашего Ильи Гуреева, о которой вы мнена-
мекали? Что-то связанное с руками.

- Сказать вам?

- Если можно.
- Об этом здесь никому не известно, Илья Петрович.
- Но ведь вы знаете.

- Пустяки. Я знаю еще кое-что другое, более важное.
- А именно?

- Он жив, Илья Петрович. Илья Петрович Гуреев - ну, тот, которого я знала с
трехлетнего возраста - жив и здоров. Между прочим, не хуже вас выглядит.
- Вот как! Он здесь, в Милево?
- О, нет! Он далеко отсюда, вам его никогда не найти.

- Вы снова шутите или говорите правду?

- Снова говорю правду. Впрочем, как вам угодно. Это все, что могу вам сооб-
щить. Да и то по секрету.

*
Кладбище в Милево было единственным. Городок существовал около пяти сто-
летий, был выстроен в петровскую эпоху, тогда же было положено начало и первому
погосту. Теперь на его месте, как и на месте последующих, выросли жилые дома, уч-
реждения, питейные заведения и прочие культурные и полезные насаждения коммуни-
стической эпохи, любившей жизнь сильнее смерти. Раз уж нет вечности, так пусть и
напоминаний о конце будет поменьше. Последнее Милевское кладбище было чисто
пролетарским, ибо первым в чистом тогда поле закопали под ружейную пальбу героев
гражданской войны, наводивших порядок в городе, павших от рук несогласных с этим
порядком земляков, чьи имена, в отличие от героев, стерлись в памяти Милева.
В церкви, стоявшей в кладбищенской ограде, Илья застал двух тихих согбенных
старушек в черных халатах и цветных платочках. Старушки прибирались в храме, пе-
ребрасываясь друг с другом словами, сплетенными в клубок, незримый для других.
Чужому уху не имело смысла прислушиваться, но Илья, вставший у иконы Богородицы
Тихвинской, полной печали и надежды, вздрогнул, едва в их разговоре мелькнуло зна-
комое имя.

- Нет, Марина баба добрая, чего уж там, - сипло шептала одна из старушек. - Че-
го уж там, я ее знаю… Как от нее мужик ушел, так, почитай, ни одной службы не про-
пустила. Серьезная баба, честная.
- Я не знаю, - у второй бабушки, росточком поменьше, голос оказался крепче и
внятным. - Ходит и ходит, какое мое дело. Только чего-то ее тут не было, пока мужик
при ней был.