Page 171 - Так по-разному о любви

-170-

Девушке было всё равно, куда поступать. Её одинаково ничего не интересовало. Но городской
драмтеатр в областном центре находился буквально в двух кварталах от института культуры, что в
какой-то степени примирило её с информационно-библиотечным факультетом.

Почти всю стипендию тратила Вероника на театр. С пожилой актрисой, Амалией Борисовной
Резвой, познакомилась во время практики в библиотеке, на абонементе. Обеим не хватало
общения, а кроме того была Амалия Борисовна беспомощна и бесхозяйственна до крайности. (Она
всегда жила с мамой, на которой висели все «практические вопросы жизни». Мама в восемьдесят
девять лет однажды утром не проснулась, оставив свою шестидесятилетнюю «девочку» сиротой.)

Вероника вызвалась как-то помочь Амалии Борисовне донести тяжелые фолианты до дома, легко,
между разговором, приготовила ужин, потом убрала небольшую, но изрядно запущенную
квартиру. Через неделю Амалия Борисовна пришла к девушке посоветоваться, как подешевле
сделать ремонт. И опять Вероника проводила пожилую актрису, приготовила ужин, а заодно
сварила большую кастрюлю борща, чтобы хватило на неделю. С ремонтом решили так: Вероника
договорится с мамой, и они, как делали это всегда дома, в четыре руки отремонтируют всё в три
дня.

Надо ли говорить, что девушка стала для пожилой женщины человеком необходимым, а потому с
первого сентября она поселилась в отремонтированной квартире, где вместо платы за жильё взяла
на себя докучливые «практические вопросы жизни» Амалии Борисовны. Когда мама по телефону
спрашивала, не тяжело ли ей быть нянькой у пожилой актрисы, она с улыбкой говорила: «Мама, я
не могу быть «жрицей Мельпомены», зато роль служанки мне как раз по силам».

Когда пришло время Веронике получать диплом и забрезжила перспектива расставания, пожилая
актриса придумала, как оставить девушку при себе: она вызвалась подготовить её для поступления
в ГИТИС на театроведческий факультет и выхлопотала место лит сотрудника театра. Это было
самое счастливое и самое мучительное время в жизни Ники. Она по-прежнему испытывала
восторг от соприкосновения с великим искусством перевоплощения, но тоска по сцене иной раз
так брала её за горло, что выть хотелось.

В театре её вначале воспринимали исключительно как «домработницу» Амалии Борисовны, а
потому загружали самыми разными мелкими поручениями. Но было это ровно до выхода первого,
опубликованного в местной газете, обзора репертуара театра. «У серой мышки весьма острые
зубки, а возможно, это и не мышка вовсе, а щенок бультерьера», - резюмировал главный режиссер
и пригласил Нику на обед в кафе, что находилось напротив их общего места работы. Они
поговорили, понравились друг другу и заключили мировое соглашение. В следующие два года
Ника создала целую галерею портретных очерков ведущих актёров театра, чем расположила их к
себе раз и навсегда; нашла интересных молодых авторов, заинтересованных в сотрудничестве, что
с восторгом восприняли молодые актёры; постепенно заметно для старожилов стало её влияние на
худрука в вопросе выбора репертуара. Казалось, вот оно счастье!

Но в начале очередного кризиса первой сократили ставку литературного сотрудника. Хорошо, что
к тому времени девушку уже знали в отделе культуры, а потому нашли ей место в клубе, да и
местная газета по-прежнему ждала от Вероники театральных обзоров и статей о гастролёрах,
портретных очерков местных художников, музыкантов и прочих деятелей «местной творческой
интеллигенции».

Тогда вдвоем с Амалией Борисовной задумала Ника создать свой детский театр на базе клуба. Но
пожилая актриса неожиданно умерла прямо на сцене, во время репетиции, успев, правда, за
полгода до этого переписать квартиру на Верушку, как она звала свою молодою подругу, потому
что других наследников просто не было.