Page 134 - Завтра была война_

Только в конце ноября в 9 "Б" ворвался красавец Юра из 10 "А". Ворвался,
оставив распахнутой дверь и не обратив внимания на доброго Семена

Исааковича, обвел расширенными глазами изумленный класс и отчаянно
выкрикнул:

— Леонид Сергеевич вернулся домой! . .

Все молчали. Искра медленно начала вставать, когда закричал Жорка
Ландыс. Он кричал дико, громко, на одной ноте и изо всех сил бил кулаками
по парте. Артем хватал его за руки, за плечи, а Жорка вырывался и кричал;
Все повскакали с мест, о чем-то кричали, расспрашивали Юрку, плакали, и

никто уже не обращал внимания на старого учителя. А математик сидел за
столом, качал лысой головой, вытирал слезы большим носовым платком и
горестно шептал:

— Боже мой! Боже мой! Боже мой!

Ландыса кое-как успокоили. Он сидел за партой, стуча зубами, и машинально

растирал разбитые в кровь кулаки. Лена что-то говорила ему, а Пашка стоял
рядом, держа обеими руками железную кружку с водой. С ручки свисала
цепочка. Пашка оторвал кружку от бачка в коридоре.

— Тихо! — вдруг крикнул Артем, хотя шум уже стих, только плакали да
шептались. — Пошли. Мы должны быть настоящими. Настоящими,
слышите?

— Куда? — шепотом спросила Зина, прекрасно понимая, о чем сказал Артем:
просто ей стало очень страшно.

— К нему. К Леониду Сергеевичу Люберецкому. Сколько раз они
приближались к этому дому с замершими навеки шторами! Сколько раз им
приходилось собирать всю свою волю для последнего шага, сколько раз они
беспомощно топтались перед дверью, бессознательно уступая первенство

Искре! Но сегодня первым шел Артем, а перед дверью остановилась Искра.

— Стойте! Нам нельзя идти. Мы даже не знаем, где тетя Вики. Что мы
скажем, если он спросит?

— Вот это и скажем, — обронил Артем и нажал кнопку звонка.

— Ну, Артем, ты железный, — вздохнул Пашка. Никто не открыл дверь,
никто не отозвался, и Артем не стал еще раз звонить. Вошел в дом, и все

пошли следом. Шторы были опущены, и поэтому они не сразу заметили
Люберецкого. Он сидел в столовой, ссутулившись, положив перед собой
крепко сцепленные руки. Когда они вразнобой поздоровались с ним, он
поднял голову, обвел их напряженным, припоминающим взглядом,
задержался на Искре, кивнул. И опять уставился мимо них, в пространство.