Page 52 - Завтра была война_

— Я же говорила, что Вика золотая девчонка, ведь говорила же, говорила!
Господи, восемь лет из-за тебя потеряли. Какая посуда! Нет, ты видела, какая

посуда? Как в музее! Наверное, из такой посуды Потемкин пил.

— Истина, — вдруг неторопливо, точно вслушиваясь, произнесла Искра. —
Зачем же с ней спорить, если она — истина?

— «В образе Печорина Лермонтов отразил типичные черты лишнего
человека…» — Зина очень похоже передразнила Валентину Андроновну и
рассмеялась. — Попробуй, поспорь с этой истиной, а Валендра тебе «оч.
плохо» вкатит.

— Может, это не истина? — продолжала размышлять Искра. -Кто объявляет,
что истина — это и есть истина? Ну, кто? Кто?

— Старшие, — сказала Зиночка. — А старшим — их начальники… А мне
налево, и дай я тебя поцелую.

Искра молча подставила щеку, дернула подружку за светло-русую прядку, и

они расстались. Зина бежала, нарочно цокая каблучками, а Искра шла хоть и
быстро, но степенно и тихо, старательно продолжала думать.

Мама была дома и, как обычно, с папиросой: после той страшной ночи, когда
за нею случайно подсмотрела Искра, мама стала курить. Много курить,
разбрасывая по всей комнате пустые и начатые пачки «Дели».

— Где ты была?

— У Люберецких.

Мама чуть приподняла брови, но промолчала. Искра прошла в свой угол, за
шкаф, где стояли маленький столик и этажерка с ее книгами. Пыталась
заниматься, что-то решала, переписывала, но разговор не выходил из головы.

— Мама, что такое истина?

Мать отложила книгу, которую читала внимательно, с выписками и

закладками, сунула папиросу в пепельницу, подумала, достала ее оттуда и
прикурила снова.

— По-моему, ты небрежно сформулировала вопрос. Уточни, пожалуйста.

— Тогда скажи: существуют ли бесспорные истины. Истины, которые не
требуют доказательства.

— Конечно. Если бы не было таких истин, человек остался бы зверем. А ему

нужно знать, во имя чего он живет.

— Значит, человек живет во имя истины?