Page 61 - Завтра была война_

спорил с нею по всем поводам, потом примолк, а в последнее время стал
улыбаться, и улыбка эта Искре решительно не нравилась.

— Почему ты улыбаешься, если ты не согласен? Ты спорь со мной и

отстаивай свою точку зрения.

— А меня твоя точка устраивает.

— Эй, Стамескин, это не по-товарищески, — вздохнула Искра. — Ты
хитришь, Стамескин. Ты стал ужасно хитрым человеком.

— Я не хитрый. -Сашка тоже вздохнул. -А улыбаюсь оттого, что мне хорошо.

— Почему это тебе хорошо?

— Не знаю. Хорошо, и все. Давай сядем. Они сели на скамью в чахлом
пустынном сквере. Скамейка была высокой, и Искра с удовольствием
болтала ногами.

— Понимаешь, если рассуждать логически, то жизнь одного человека
представляет интерес только для него одного. А если рассуждать не по

мертвой логике, а по общественной, то он, то есть человек…

— Знаешь? — вдруг чужим голосом сказал Сашка. — Ты не рассердишься,
если я…

— Что? — почему-то очень тихо спросила Искра.

— Нет, ты наверняка рассердишься.

— Да нет же, Саша, нет! — Искра взяла его за руку и встряхнула, точно

взбалтывая остатки смелости. — Ну же? Ну?

— Давай поцелуемся.

Наступила длинная пауза, во время которой Сашка чувствовал себя крайне
неуютно. Сначала он сидел не шевелясь, пришибленный собственной
отчаянной решимостью, потом задвигался, запыхтел, сказал угнетенно:

— Ну вот. Я же ведь просто так…

— Давай, — одними губами сказала Искра.

Сашка набрал побольше воздуха, потянулся. Искра подалась к нему,
подставляя тугую прохладную щеку. Он прижался губами, одной рукой
привлек ее к себе за голову и замер. Они долго сидели неподвижно, и Искра с
удивлением слушала, как забилось сердце.

— Пусти… Ну же. — Она выскользнула.

— Вот…— тяжело вздохнул Сашка.

- 61 -