Page 296 - На колени не встану

сомнение авторство Рютина? Так можно пожертвовать
многими важнейшими позициями «платформы», числя их
по разряду «чепухи», хотя они давно стали неоспоримы¬
ми, азбучными истинами.
К тому же два года спустя (24 сентября 1932 г.) Рютин
на допросе у заместителя председателя ОГПУ Балицкого
без какого-либо понуждения вернулся к письму-доносу
Немова и сказал: «Я категорически отрицал все сообще¬
ния Немова... Хотя это его заявление в основном мои
разговоры с ним передавало верно» 15. Показания Рюти¬
на Балицкому — документ- уникальный, я еще буду об¬
ращаться к нему, сейчас для нас важно то, что донос
Немова не был «ложным». Как всякий политический
донос, он был низок и подл, но верно передавал взгляды
Рютина, упрямо и, пожалуй, неосторожно внушаемые им
ряду своих собеседников в Ессентуках и Кисловодске
в августе — сентябре 1930 г.
Все, что, используя защитительный эпитет Рютина,
почему-то именуется «чепухой» (обвинения Сталина в
термидоре и установлении неприкрытой личной диктат у¬
ры, в разрыве с ленинизмом, в ограблении деревни и на¬
сильственной, губительной коллективизации, в террори¬
зировании партийных масс), — все это не обмолвки, не
фразы, заимствованные откуда-то из чуждых источников,
а мысли и положения, последовательно развиваемые
и аргументированные почти на двухстах страницах руко¬
писи «Сталин и кризис пролетарской диктатуры». Их
нельзя изъять как нечто чужеродное, ибо пришлось бы
изымать все, страница за страницей, оставив только на¬
звание глав и знаки препинания.
Достаточно было бы потратить один рабочий день иа
внимательное прочтение рукописи, чтобы убедиться:
в ней нет ни одного абзаца, который мог бы быть напи¬
сан авторами «контрреволюционных воззваний». Более
того, чем резче и бескомпромисснее звучит текст плат¬
формы, чем он беспощаднее к Сталину и его клике, тем
явственнее открывается боль коммуниста, гражданина
страны, потрясенного тем, что ждет ее, если не будет
укрощено самовластие Сталина.
Настороженный упорными утверждениями о явных
заимствованиях платформой контрреволюционной «че¬
пухи», я придирчиво вчитывался в ее страницы, настра¬
ивал себя на поиск и обнаружение этих «заплат», не
читал, а исследовал, изучал текст и с каждым разом все
больше проникался цельностью рукописи и принадлеж-
278