Page 42 - книга убиты под Москвой

Повесть убиты под Москвой

10

Это оказались те самые скирды, где четыре дня тому назад роту встретил
майор в белом полушубке. Скирды узнали еще издали, с опушки леса, и Рюмин,
шедший впереди, так и не понял — сам ли он замедлил шаг или же курсанты с
Алексеем настигли его, и он очутился в середине и даже немного позади группы.
Так, в тесной кучке, все шестеро и подошли к ним, и сразу же каждый
почувствовал ту предельную усталость, когда тело начинает гудеть и дрожать и
хочется единственного — упасть и не вставать больше. Остановившись, Рюмин
удивленно и опасливо оглядел скирды, лес, светлеющее небо, потом перевел взгляд
на Алексея и спросил его снова:
— Все? Больше никого?
Алексей ничего не ответил — это было сказано в десятый раз, — и тем же
изнуренным и бесстрастным голосом Рюмин произнес:
— Тогда обождем здесь.
Курсанты один за другим молча нырнули в готовую дыру в западной стенке
крайнего справа скирда, и, когда Алексей тоже наклонился над ямкой, Рюмин
просительно тронул его за плечо и с отчаянным усилием сказал:
— Не нужно туда! Сделаем сами…
Они подошли к соседнему скирду, и Рюмин, захватив в горсть несколько
травинок, понес их к себе, как букет, а потом стоял и с неестественно пристальным,
почти тупым любопытством следил за тем, как легко и хватко Алексей вынимал из
скирда круглые охапки слежавшегося клевера и тимофеевки.
— Все. Давайте, товарищ капитан, — сказал Алексей.
— Что? — непонимающе спросил Рюмин.
— Заходите, а я свяжу затычку.
Рюмин согнулся, но пролаз был низок, и он опустился на колени и локти и
пополз в пахучую темень дыры под немым страдающим взглядом Алексея. И хотя
влезть в дыру можно и нужно было иначе — задом, уперев руки в колени, Алексей
зачем-то в точности повторил прием Рюмина. Он загородил затычкой вход и лег,
стараясь не задеть капитана, и, затаясь, несколько минут ждал какого-то страшного
разговора с Рюминым. Но Рюмин молчал, изредка сухо и громко сглатывая слюну.
В недрах скирда шуршали и попискивали мыши, и пахло сокровенным, очень
давним и полузабытым, и от всего этого томительно-больно замирало сердце, и в
нем росла запуганно-тайная радость сознания, что можно еще заснуть.
Было светло и спросонок зябко, потому что затычка валялась в стороне, —
видно, Рюмин отбросил ее ударом кулака. Он лежал на животе, наполовину
высунувшись из устья дыры, и, уложив подбородок в ладони, глядел в небо. Там,
над лесом, метались три фиалково-голубых "ястребка", а вокруг них с острым
звоном спиралями ходили на больших скоростях четыре "мессершмитта". Алексей
впервые видел воздушный бой и, подтянувшись к пролазу, принял позу Рюмина.
Маленькие, кургузые "ястребки", зайдя друг другу в хвост, кружили теперь на
одной высоте, а "мессершмитты" разрозненно и с дальних расстояний кидались на
них сверху, с боков и снизу, и тот "ястребок", который ближе других оказывался к
атакующему врагу, сразу же подпрыгивал и кувыркался, но места в кругу не терял.
— Хорошо обороняются, правда, товарищ капитан? — возбужденно спросил
Алексей.
Рюмин не обернулся: на лес убито падал, медленно перевертываясь, наш
истребитель, а прямо над ним свечой шел в небо грязно-желтый, длинный и

~ 42 ~