Page 219 - РАЗСКАЗЫ 1911 ГОД.

За то воспитание Кати дало блестящие результаты. Она
совершенно отучилась употреблять мазь из желез двуутробки

и обкуриваться смолой. Вместо того полюбила мыться мар-
сельским мылом и душилась фиалкой английской фирмы

Аткинсон.
Ежедневно чесалась гребнем. Стала щеголять в рациональной

женской одежде, сшитой Степановым из привезенной с собою
материи. Блузка и шаровары.
Невозможно было только отмыть татуировку, но Степанов, как

и Миклуха-Маклай, пришёл к тому убеждению, что

татуированные женщины гораздо красивее лишенных этого
украшения.
В самом непродолжительном времени Катя бросила обычай

тереться носом и усвоила всю прелесть европейского поцелуя,
хотя кольцо в носу служило большой помехой.

Но какая же папуасская женщина разстанется с кольцом,
потеря которого считается величайшим позором!

Степанов запретил жене спать, свернувшись у ног собакой, и
уступил ей лучшее место на брачном ложе.

Однажды, возвращаясь с охоты, он увидел жреца, выходящего
из его дома.
— Зачем он приходил, к Катя?

Папуаска взяла правой рукой левую ступню и положила в рот
большой палец ноги. Это признак крайнего смущения. Голос

Степанова окреп в свирепых нотах ревности:
— Отвечай!

Но Катя молчала и Степанов к стыду своему отстегал её
прутом бледно-голубой ивы, растущей только в Папуазии.

— Боже мой!— схватился за голову Степанов:—я забыл все
святые принципы европейской культуры!
Наступило, как и всегда при семейных сценах, супружеское

примирение, и Катя, ласкаясь к белому человеку, наконец
призналась:

— Псикакахум приходил узнать будет ли у меня ребенок?
Я ответила, что он уже бьется под моим сердцем.

216