Page 24 - Лабиринт Ананаер

передо мной исключительно абстрактно: лысина обнаруживала
волнистую поверхность черепа, что напоминало планету и чёрную

орбиту вокруг. Появившись, эта голова утихомирила всех
присутствующих.

– Андроник Анатольевич, рад Вас приветствовать, – произнёс

сухо Кристальный, – через три минуты начнётся защита.

Господин Ниязов поднял лицо и как-то отстранённо сказал
«Здравствуйте. Ждём». Оставшееся время эта залысина жила в

нашей аудитории своей жизнью. Вид у Ниязова был такой, словно
он не понимает, что чашка кофе, поднесённая изящной женской
рукой, кусок глянцевого еженедельника, канцелярский
позолоченный набор, сигналы, издаваемые откуда-то извне самой
разной техникой (и мы могли догадываться о фирмах-

производителях этой техники, что делало нас причастными
интимному миру его кабинета) – усиленно (в виду их
неуместности) проецируются в нашу аудиторию и приносят свои

смыслы.

Позвольте! Эти смыслы искажали и опровергали сказанное
мной! Изящная, фарфоровая ручка с часами от Vacheron и стразами

на ногтях безымянных пальцев и голос за кадром «пожалуйста, с
двумя ложками» – оказывались убедительнее, чем тезис
«информационная безопасность является краеугольным камнем в
бизнес-индустрии». Изящная, как строфы Навои, женская рука с
часами от Vacheron, как бы говорила: «Не верьте ушам вашим.

Верьте глазам, вы же видите, Что мы скрыли. Вы же знаете Что.
Разве есть тогда безопасность?». И в данном случае рука, залысина,
экран действительно выступали моими оппонентами, но вторили

моим мыслям, той токсичной мелкодисперсной пыли, что была
рассеяна по диплому.

«Краеугольный камень», конечно, появился на этапе
составления речи и отправлял слушающих к Евангелию от Матфея,
позволяя почувствовать, какой религиозностью наполнился в наш