Page 100 - Из русской культурной и творческой традиции. - Лондон: OPI. 1992

кк>вом переулке, где занимал флигель в доме его тестя С. С.
Ланского. Квартира его была скромна, но уж е украшалась
замечательной библиотекой. В этом безмятежном святилище
знания, мысли, согла1Сия, радушия сходился по субботам
весь цвет петербургского населения. Государственные санов­
ники, просвещенные дипломаты, археологи, артисты, писа­
тели, журналисты, путешественники, молодые люди, свет­
ские образованные красавицы встречались тут без удивле­
ния, и всем этим представителям столь разнородных поня­
тий было хорошо и ловко; вое смотрели друг на друга при­
ветливо, все забывали, что за чертой этого дома жизнь идет
совсем другим порядком. Я видел тут, как андреевский кава­
лер беседовал с ученым, одетым в гороховый сюртук; я ви­
дел тут измученного Пушкина во время его кровавой драмы
— я всех их тут видел, наших незабвенных, братствующих
поэтов и мыслителей . . . Все понимали, что хозяин не при­
творялся, что он их любит, что он их действительно любит
во имя любви, -согласия, взаимного уважения, общей службы
образованию, и что ему все равно, кто какой кличкой бы ни
назывался и в каком платье бы ни ходил. Это прямое обра­
щение к человечности, а не к обстановке каждого, образова­
ло ту притягательную силу к дому Одоевских, которая не
обуславливается ни роскошными угощениями, ни красноре­
чием лицемерного сочувствия87)». Эти вечера у Одоевских
в более ранний — еще молодой их период — и беседы на
них, а также и прежние беседы московских любомудров на­
шли, как мы видели, свое отражение в «Русских ночах»,
этом интереснейшем памятнике русского духовного разви­
тия. В 1863 году Одоевский переехал в качестве директора
Румянцевского музея в Москву. И здесь его гостеприимный
дом вскоре сделался очагом умственного общения. «Кого не
бывало у него. И молодые девицы, которым он читал «пят­
ничные» лекции музыки, и его седовласые товарищи — се­
наторы, и Тургенев с Фетом и Григоровичем, и славянофи­
лы, и западники88».
Особую — своеобразную и вместе с тем благодарную
роль сыграл в истории русской литературы салон живой и
искренней, то блестящей и светской, то тоскующей в светс­
кой жизни, глубоко и тонко чувствующей А. О. Роосет-Смир-
новой (1809-1882), этого верного друга Пушкина, Жуковско­
го, Вяземского, Гоголя, с 1820 по 1833 годы фрейлины Высо­
чайшего двора, но сохранившей и потом большое влияние
при дворе. О ней Пушкин писал еще в 1832 году:

97