Page 233 - Гумилев Л.Н. Древняя Русь и Великая степь. М., АСТ.1989.

киевляне, хотя степной путь по Бугу был открыт. Печенегов кто-то
должен был известить о времени прохода Святослава через пороги,
иначе они не смогли бы собраться туда в достаточном числе. И это не
могли быть «переяславцы», т. е. болгары из Преславы, так как у них

таких сведений не могло быть, ибо их страна была оккупирована
греками. Зато киевляне были крайне заинтересованы, чтобы к ним не
явился обезумевший князь с озверелой солдатней. И уж им-то было
легко снестись с печенегами, тем более что воевода Претич обменялся
оружием с печенежским вождем, может быть, с самим Курей или с
кем-то из его подручных.
Затем Нестор сообщает, что русы в Белобережье покупали конину

по «полугривне за конскую голову». Кто мог продавать им конину,
кроме печенегов? А если так, то конфликт Святослава с Курей возник
не сразу, а после чего-то, о чем Нестор умалчивает. Короче говоря,
версия «Повести временных лет» полна неразрешимых противоречий,
которых лишена версия Иоакима, объяснявшая к тому же дальнейшие
коллизии. С гибелью Святослава и его дружины связан и конец надежд

древнеславянского язычества. Это кажется странным: языческой
осталась вся страна и большая часть киевлян; так почему же можно
сделать такой вывод? Потому, что вокруг Святослава сплотилась
наиболее пассионарная часть ревнителей древней веры. Гибель их
означала потерю инициативы, перехваченной киевскими христианами
— окружением князя Ярополка. Славянское язычество еще несколько
раз пыталось вернуть утраченные позиции, но тщетно. В

рудиментарной форме оно дожило до XX в. — блины на Масленицу,
гадания, страх перед темными помещениями и т. д., но для этногенеза
это уже не имело значения.
А теперь подумаем, что могло бы случиться, если бы Святослав
победил киевлян. Видимо, Киев из богатого и культурного города

превратился бы в замок рыцаря-разбойника вроде Бранного Бора
(ныне — Бранденбург) или базу пиратов с культом Святовита, как
было на острове Руге. Но тогда бы русов постигла судьба лютичей,
бодричей и поморян, истративших свой пассионарный фонд в
постоянных войнах с соседями. Для этих храбрых славян не только
немцы и датчане, но и все соседи были врагами, а без друзей жить
нельзя.

233